17 МГНОВЕНИЙ ПУСТОТЫ...

– Как мы рады видеть вас, господин Шольц, на китайской земле... а лучше бы в земле!

– Да-да, мы тоже рады видеть нас в вашей земле, господин Си! У вас тут так хорошо, что не хочется уезжать!

– А придётся – в Китае, как вы знаете, принята программа стабилизации и охраны идентичности! Даже небольшие пятнышки плесени могут очень быстро испортить жизнь миллионам наших граждан! Так что старайтесь не отклоняться от линий на полу и дышать в сторону! Разговаривать только с теми, кто в списке и только о том, что заранее согласовано!

– Вам, господин Си, нужно как можно быстрее разорвать отношения с Россией! Мы думаем...

– У-у-у-у-у-у... вым-вым-вым... р-р-р-р-р....

– Ой, что это?

– Вы отклонились от дозволенных направлений обсуждения! Сработала сигнализация! Предупредительная! В следующий раз только на поражение! Безопасность превыше всего, господин Шольц! Так о чём вы хотели со мной поговорить?

– Э-э-э-э... в основном, про то самое... ну, хорошо, о другом – со мной главы крупнейших корпораций Германии, мы бы хотели предложить...

– У-у-у-у-у-у... вым-вым-вым... р-р-р-р-р....

– Боже, ну, сейчас-то, что не так?

– Мы не собирались разговаривать с вами на эти темы!

– А о чём же тогда мы собирались разговаривать?

– Это была ваша инициатива, господин Шольц, предлагайте – мы открыты к сотрудничеству с великой Германией по всем направлениям! Хотя, откуда у вас сейчас направления?

– Яблоки, у нас есть яблоки... свинина... говядина... мы можем поставлять вам всё это в обмен на... Боже, что же у вас попросить взамен?

– Взамен? Взамен мы вам заплатим за поставки! Но, рублями – сейчас у нас много рублей, нужно же их куда-то девать! Согласны? По глазам вижу, согласны! И не нужно утирать слёзы счастья, сегодня они украшают немцев! Идите уже, Шольц, идите, вам еще границу переходить пешком, потому что ваш самолёт вышел из строя!

– Я? Пешком? Границу? Ну, чего не сделаешь ради Германии!

– А ведь совершенно не умеет ходить на лыжах! Хотя... приспичит и не так раскорячишься!

Сергей Шангин... Апрель 22, 2024 года.

Серьёзные вопросы...
Автор: Константин Фролов-Крымский, 21.04.2024 года.

Испытанье для нервов стальных -
Ночи, однообразием стёртые.
На войне не бывает больных.
На войне есть живые… и мёртвые.

И пускай прозвучит, как укор,
Обвинение в нравственной лености.
На «гражданке» другой коленкор:
Там другие законы и ценности.

Здесь, в окопах, иной аромат.
И сознанье в сомненьях не мается.
Если можешь держать автомат,
Значит жив! И борьба продолжается.

А в тылу сатанеет попса:
Вечеринки проводятся шкурные.
Кто-то там уравнял на весах
Наши жизни – и страсти гламурные.

Занимаясь своей кутерьмой,
Край не видят ничтожества «звёздные».
Но живые вернутся домой –
И возникнут вопросы серьёзные.

Пусть железом осколков шальных
Наши души и ватники вспороты,
На войне не бывает больных.
На войне есть живые… и мёртвые.

А шо седьмова? Мы кавота наклонили и надругалис?

Отож. Слондат Гузя, явись!

МАТЬ МАТЬ МАТЬ
У Ольги Аркадьевны было одиннадцать детей самого невыносимого школьного возраста.
По одному в каждом классе, от первого до последнего. Поэтому у Аркадьевны немного дергался глаз и пальцы на левой руке иногда сами собой скрючивались в куриную лапку.

Но вообще она была неплохой женщиной, временами даже хорошей. Иногда ставила цветочные горшки в подъезд, а когда их крали, вешала плакат: «Если не вернешь цветок, то засохнет твой стрючок!».

Она никогда не вызывала полицию, когда кто-то из соседей громко страдал в караоке в три часа ночи. Она приходила сама и в замочную скважину кричала, куда она сейчас засунет микрофон вместе с ланфрен ланфра ла та ти та.

Но когда она увидела объявление: «В изобретательскую лабораторию требуется уборщица», в голове у Ольги Аркадьевны что-то тонко-тонко динькнуло, будто порвалась струна и перед глазами пробежали крупные титры: «Это шанс!».

На собеседовании она больше задавала вопросы, чем отвечала:

- А вы правда изобретатели? А чо вы тут делаете? А есть у вас, например, машина времени или это все враки?

Изобретатели так восхитились, что хоть кто-то заинтересовался их работами, что не только рассказали про машину времени, но и тут же поволокли Аркадьевну ее позырить.
И даже уговаривали сфотаться на фоне агрегата. И тыкнуть в огромную красную кнопку.

- Тыкните, тыкните, не бойтесь!
- Я, между прочим, в одиннадцати родительских чатиках состою, я ничего в этой жизни давно не боюсь. А что будет хоть, если я тыкну?
- А вы тыкните и узнаете.
- Фиг с вами. – Аркадьевна решительно тыкнула в красную кнопищу.

Из машины времени со скрипом высунулась механическая рука и протянула женщине сосательную конфетку.

- Правда здорово? – запрыгали от восторга изобретатели.
- Не дай бог, чтоб мои дети в изобретатели пошли. Ноги оторву. – подумала Аркадьевна, а вслух вежливо кивнула.

- Только вы ее мокрой тряпкой не протирайте, ладно? А то она током бьется.
- За кого вы меня принимаете! – возмутилась Аркадьевна, потому что не собиралась протирать машину времени ни мокрой тряпкой, ни сухой.

У нее вообще были другие планы.
Может даже смыться в мини-отпуск от семьи, куда-нибудь к динозаврам. Но сначала…

Был прекрасный осенний день. Пушкин скрипел пером по бумаге и бормотал себе под нос:

- Октябрь уж наступил — уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветве…

В этот момент сзади раздался шепот:
- Вот ты где, паразит!

В следующую секунду на голову поэта стремительно опустился тяжелый тупой предмет.
Уже лишаясь сознания, Александр успел обернуться и кое-как разглядеть в радужных всполохах женский силуэт.
Это было так незабываемо, что Пушкин пробормотал: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты!».

Тут его долбанули контрольный второй раз и все померкло.

В это время какая-то неопознанная женщина с учебником по литературе хаотично появлялась в разных веках и отвешивала пинки и подзатыльники всем писателям и поэтам, до которых могла дотянуться. Особенно досталось бедолаге Льву Толстому, женщина дергала его за бороду и спрашивала:

- Будешь еще про собачек утопленных писать? Будешь?!
- Да не я это. Это Тургенев, Тургенев все!

Тут Льву Толстому повезло и изобретатели отловили женщину огромным матричным сачком, как сома и вытянули в наше время.

Аркадьевна сидела в сачке устало и даже горделиво. По лицу было видно, что она ни в чем не раскаивается.

- Ольга, как вы могли! – возмущенно сказали изобретатели. – Он же старенький дедушка совсем!
- Ага, как толстенные книги на двух языках шпарить, так не старенький. А мне потом домашку по лит-ре помогай делать. А у меня ОДИННАДЦАТЬ детей. А я жить хочу, понимаете? А не «И живет до сих пор Герасим бобылем в своей одинокой избе»!

Изобретатели хотели сделать ей выговор и уволить, но не стали. Среди них тоже были родители, которым вечером предстояло помогать делать домашку. Жалели изобретатели только об одном, что сами до такого не додумались.

Так и осталась Аркадьевна при лаборатории. Тем более, вместо зарплаты она попросила просто иногда посидеть одной где-нибудь в каменном веке. Вскоре птеродактили научились кричать слово: «Мать, мать, мать». И "ланфрен ланфра ла та ти та".
Зоя Арефьева