В начале - новость

Эту новость от 29 сентября 1999 года( без указания даты естественно ) разместили на Цензоре . Больше суток радостные каменты под скан этой новости непрерывным потоком шли

«Этот переворот давно был подготовлен внешними силами»

Экс-глава МВД Украины Виталий Захарченко о том, кто первый начал стрельбу на Майдане в феврале прошлого года

Кто стоит за провокацией с установкой новогодней елки на Майдане, о чем думала и что собиралась предпринять украинская власть год назад, и что сказал Янукович накануне побега — в интервью немецкому «Шпигелю» рассказал бывший министр внутренних дел Украины Виталий Захарченко.

— Почему в декабре 2013 года правительство не использовало шанс вступить в диалог с демонстрантами на Майдане? Тогда протесты только начинались и большей частью их участников были просто мирные студенты.

— Майдан с самого начала опирался на радикальные силы. Когда 29 ноября студенты заявили, что собираются прекратить свою акцию, к ним присоединились те политические активисты, которые до этого протестовали на площади Европы. А они были агрессивны и с самого начала призывали идти на штурм правительства. И уже 29 ноября мы видим на площади первые знамена «Правого сектора»  — а там в это время собралось до 350 активистов этого движения.

— Первая попытка разогнать демонстрантов была предпринята 30 ноября 2013 года, когда милиция силой очистила площадь. После этого демонстрации в центре Киева приняли массовый характер.

— Это произошло не по моему приказу.  Я всю неделю не выходил из министерства, дневал и ночевал на работе. Вечером накануне всех этих событий мне позвонил руководитель СБУ и сказал, что теперь, по его мнению, слава богу, все закончилось. На площади тогда было еще человек 500. И мэрия решает, как это бывает обычно в это время, поставить  на следующий день на Майдане огромную новогоднюю елку. Я тогда сказал Попову (Александр Попов — глава Киевской городской государственной администрации, отстранен от должности в декабре 2013. — «Профиль»): «Не делайте этого!» После мне напрямую звонит уже Левочкин (Сергей Левочкин — глава администрации президента Украины до 17 января 2014 года. — «Профиль») с просьбой помочь Попову установить елку. Я и ему ответил, что сейчас этого делать ни в коем случае нельзя, нужно дождаться, пока протестующие сами не разойдутся. Кроме того, я дал прямое распоряжение начальнику киевской милиции генерал-лейтенанту Валерию Владимировичу Коряку, который непосредственно руководил подразделениями милиции, ни в коем случае не пытаться установить эту елку и о любых своих решениях прежде всего сообщать мне. Потом поехал домой. И когда на следующий день я включил в шесть тридцать утра новости на пятом канале, увидел, что произошло.

— Милиция очистила площадь от демонстрантов, по-видимому, чтобы установить елку.

— Это была провокация. Президент тут же мне позвонил и спросил, что произошло. Я набрал шефа киевской милиции, который там на месте отвечал за оперативную работу: «Ты соображаешь, какую ответственность ты взял на себя?!» Уверен, что без поддержки на самом верху он бы не осмелился этого сделать. Думаю, тогдашний шеф администрации президента Сергей Левочкин все это устроил. А за ним стояли люди Дмитрия Фирташа. У них были свои интересы в этом.

— То есть вы намекаете, что Левочкин и Фирташ хотели свалить Януковича? Левочкин вскоре после этого вышел из президентской Партии регионов. А потом на площадь вышли уже десятки тысяч, готовность применить силу резко возросла — пока все не достигло трагического апогея в феврале. Кремль все время требовал от Януковича жесткого ответа на Майдан. Но вы действовали нерешительно?

— Мы все еще искали политического решения проблемы. В первой декаде февраля мы собрались вместе с генеральным прокурором и лидерами оппозиции Яценюком и Тягнибоком и обсуждали очередную, третью по счету амнистию. Перед этим я передал послам западных стран, что на Майдане уже появилось оружие. Мы сняли это на видео. Оно попало туда из Молдавии через Одессу, за этим стояли организованные преступные группировки. Оружие хранилось на пятом этаже в Доме профсоюзов у «Правого сектора». Там же были емкости с бензином для изготовления бутылок с коктейлем Молотова. Но на послов западных стран все это не произвело никакого впечатления. И к этому времени мы уже потеряли первых двух милиционеров.

— Милиционерам к этому времени уже выдали огнестрельное оружие?

— Нет. На протяжении всего кризиса, вплоть до 20 февраля, у всех подразделений, стоявших на Майдане, не было огнестрельного оружия. Стоит также отметить, что на совещании с участием Януковича, министра обороны и главы СБУ я говорил, что наших сил недостаточно сразу и на охрану правительственных зданий, и на нейтрализацию Майдана. Нужны были войска для охраны правительственного квартала.  В конце концов такое решение было принято, но по факту исполнено оно не было, ни одно армейское подразделение в Киев не прибыло.  Нужно также учитывать, что другая сторона к этому времени уже была вооружена и располагала хорошо структурированными «группами самообороны», куда входили опытные ветераны афганской войны, радикалы, прошедшие специальную подготовку в военизированных лагерях, многие из них скрывали лица под масками. Мои люди были дислоцированы выше Майдана, в их задачу входила охрана правительственного квартала. 18 февраля активисты Майдана выдвинулись на улицу Липская. Они бросали булыжники с мостовой, разбивали витрины, поджигали милицейские машины. В это время мне позвонил новый шеф президентской администрации (Андрей Клюев занимал пост главы администрации президента Украины до 26 февраля 2014 года. — «Профиль») и сказал, что радикалы штурмуют центральный офис Партии регионов на Липской. И попросил меня помочь вывести находящихся там сотрудников. Быстро пробиться на Липскую правоохранителям не удалось из-за того, что наши силы были заперты в правительственном квартале. Но понемногу нам удалось оттеснить толпу обратно в сторону Майдана. На Липской к тому времени, к сожалению, уже было убито два человека, обычных сотрудников офиса Партии регионов.

— Но ваши бойцы «Беркута», скорее всего, были вооружены. Также как и бойцы «Омеги», которые были в Октябрьском дворце. Так же как и люди из «Альфы», которые были задействованы уже ночью...

— Еще раз объясню, все бойцы «Беркута», милиции и внутренних войск, которые были задействованы на охране общественного порядка на Майдане, не были вооружены огнестрельным оружием. После того как у нас появилась информация о наличии оружия у протестующих, о чем мною лично были уведомлены и все послы ЕС и США, в резерв сил правопорядка были приданы спецподразделения внутренних войск «Омега», которые были вооружены. Они не стояли на Майдане, а были в резерве и в случае применения огнестрельного оружия протестующими могли быть задействованы командующим внутренних войск по принципу работы антиснайперов. Спецподразделение «Альфа» находилось в подчинении СБУ, это, собственно, их структурная единица, а не МВД, поэтому об их действиях мне судить сложно.

Возвращаясь к вопросу о тех подразделениях, видеокадры действий которых в районе Октябрьского дворца широко растиражированы в интернете, хотел бы отметить следующее.  Вы должны понять: «Омега», «Беркут», «Альфа»  — все эти ребята не знали и не могли наверняка знать друг друга, они прикомандированы из разных регионов страны, и если, предположим, кому-то захотелось бы осуществить провокацию под камеры, сделать это в суматохе уличных беспорядков довольно просто. Если у общества есть вопросы, то единственным способом получить ответы является объективное и непредвзятое следствие. Что и должно быть сделано. К слову, насколько мне известно, проверка координатора спецподразделения «Омега» Асовелюка нынешними властями проводилась, и никаких подозрений в неправомерных действиях ему предъявлено не было, и даже было предложено повышение по службе.

— 20 февраля в первый раз пролилась кровь. Кто виноват в этом?

— Здесь обязательно нужно уточнить, что первые погибшие среди милиционеров появились не 20 февраля, а 18 и 19 февраля, за эти два дня мы имели 14 убитых и 86 раненых. По словам шефа киевской милиции, который позвонил мне утром 20 февраля, вооруженные активисты Майдана целенаправленно стали стрелять в милиционеров, и они отступили на улицы Грушевского и Институтскую. Я отдал приказ покинуть улицы и зайти внутрь административных зданий в правительственном квартале. Мы просто реагировали на ситуацию. Позвонив президенту, я объяснил свое решение.

— Так кто же тогда стрелял, на чьей совести все эти трупы?

— Все произошедшее тогда нужно тщательно и полностью расследовать и наказать виновных, иначе у Украины не будет будущего. Было найдено достаточно улик и доказательств — следы от пуль на деревьях, рекламных щитах. Однако они были при нынешних властях спилены и уничтожены. Врачи, которые оперировали жертв обстрела, вынули пули и готовы были передать их следователям. Но генпрокуратура тогда сказала, нам это не нужно. А ведь нет ничего проще, чем установить, из какого оружия были произведены выстрелы. Все оружие правоохранителей отстрелено, образцы боеприпасов хранятся в пуле-гильзотеке. Если выстрелы произведены из официального оружия МВД — легко установить, кому оно выдавалось. А если оружие другое, необходимо искать, откуда оно взялось на Майдане. Это очевидные для любого правоохранителя вещи, но они не интересны нынешним властям. Как вы думаете, почему? Я вам скажу: этот переворот был подготовлен внешними силами и готовился давно. Он должен был произойти только в 2015 году, к новым президентским выборам. Но потом эти силы воспользовались удобным моментом после отказа от ассоциации с ЕС. Ну а революции нужны свои «святые жертвы», мученики.

— А потом начались переговоры Януковича с оппозицией и немецким, польским и французским министрами иностранных дел...

— Янукович позвонил мне в ночь на 21 февраля и сказал: «Мы тут ведем серьезные переговоры. Есть какие-то пожелания с твоей стороны?» Я ему ответил: «Задайте всем им один-единственный вопрос: «Как разоружить радикалов на Майдане?» Я еще раньше говорил Яценюку: «Вы же уже не контролируете  там радикалов». И он действительно признал, что в лучшем случае он контролирует процентов 30 демонстрантов. «Уведите этих людей (тех, кто действительно протестует мирно) с Майдана на площадь перед Михайловским собором, — сказал я ему. — Мы воспользуемся этим, чтобы зачистить Майдан от вооруженных радикалов».  Но он на это не пошел.

— Ну это можно понять. Что произошло 21-го, когда Янукович бежал?

— Около 10 я услышал, что соглашение с оппозицией парафировано — и одновременно с этим на Майдане раздались призывы собирать там максимально много народа. И что готовится штурм правительственных зданий. Я проверяю всю эту информацию. Она соответствует действительности. После этого пробую дозвониться до Януковича.

Тогда я поехал в здание правительства к исполняющему обязанности премьер-министра  Арбузову и позвонил президенту оттуда по правительственной связи. Я ему сказал, что на Майдане уже снова собралось тысяч десять. Он спрашивает меня: «Что ты думаешь надо делать?» Я отвечаю: «Если они пойдут на штурм, у нас есть право открыть огонь. Напомню, милиция к этому времени отошла с улиц и была введена в административные здания правительственного квартала, и только тогда мною был отдан приказ о выдаче огнестрельного оружия. Но так как все это время не было приказа стрелять, то теперь в этом уже и нет никакого смысла». Янукович ответил: «Дай мне 40 минут».

— Он перезвонил?

— Когда я вышел в коридор, мой помощник сказал мне, что положение обострилось. Нам нужно уезжать. Вооруженные колонны уже шли в нашу сторону. После этого я еще раз набрал Януковича. И он мне снова: «Что ты считаешь нужно делать?» Я сказал ему, что я бы отдал приказ отходить из Киева в сторону Донецка. И чтобы он лично продублировал бы этот приказ. Президент ответил: «Согласен с тобой. Другого варианта нет». Моими последними словами тогда были: «До встречи в Донецке».

Это креатиФФ, если кто  вдруг не понял

Г-на Навального и его команды 

На "антикризисный марш" зовёт бывший герой свою паству и полагает, что -  "марш без кричалок будет слишком скучным, а так как на фантазию мы не жалуемся, то придумали несколько вариантов."

Привожу результат творчества команды претендента на пост мэра столицы  полностью и без купюр

Комментировать не буду. Наслаждайтесь.

Мы будем есть теперь немного
Весна идет — весне дорогу

Мы жуликов накажем строго
Весна идет — весне дорогу

От нас зависит очень много
Весна идет — весне дорогу

Упала нефть еще немного
Весна идет — весне дорогу

Навальный хочет доступ к блогу
Весна идет — весне дорогу

Я практикую тантра-йогу
Весна идет — весне дорогу

Мы Путину сломаем ногу
Весна идет — весне дорогу

Медведя мы суем в берлогу
Весна идет — весне дорогу

Медведев ходит в синагогу
Весна идет — весне дорогу

Рогозин жарит осьминога
Весна идет — весне дорогу

Сидякин отморозил ногу
Весна идет — весне дорогу

Мы от Госдепа ждем подмогу
Весна идет — весне дорогу

А теперь расскажите-ка, что "это всё донецкие развязали войну и не хотят мира"

Кипр всё-таки подписал договор с Россией о военной базе для флота

Несмотря на давление и кампанию в СМИ, Кипр подписал соглашение с Россией, которое позволит использовать порты острова как военную базу для российского флота, сообщает ABC.

Кипр всё-таки подписал договор с Россией о военной базе для флота

«Сделка с членом Европейского союза, где также размещаются британские военные базы, происходит на фоне напряженности между Россией и Западом, худшей со времён холодной войны», — пишет издания.

Президент России Владимир Путин после переговоров с президентом Кипра Никос Анастасиадис договорился о соглашении по размещению военных кораблей на острове, которые участвуют в международных антитеррористических и антипиратских действиях. Он добавил, что военное сотрудничество между Россией и Кипром не направлено против какой-либо третьей стороной.

«Наши дружеские связи не направлены против кого-либо, — сказал Путин. — Я не думаю, что это должно вызывать беспокойство третьих сторон».

Анастасиадис заявил, что сейчас ведутся переговоры между Никосией и Москвой об аналогичной сделке для размещения российских самолётов на кипрской авиабазе.

http://inopressa.mirtesen.ru/blog/43622 … ze-dlya-fl

Захарченко: Если до завтрашнего вечера Киев не начнёт отвод вооружений, техника ДНР вернётся обратно.

«Мерцающее» перемирие

Режим прекращения огня в Донбассе, официально вступивший в силу 15 февраля, начинает действовать – вот уже несколько дней, по словам местных жителей, здесь «почти не бомбят». Впрочем, Донбасс большой, и если в том же Луганске идет внешне почти мирная жизнь, то в Горловке или Первомайске даже в режиме перемирия находиться может быть довольно опасно. Корреспондент «Эксперта Юг» проехал по нескольким городам юго-востока Украины вместе с добровольческим отрядом, занимающимся эвакуацией местных жителей и доставкой гуманитарной помощи тем, кто оказался не готов уезжать.

«Мой город. Моя республика»

«Внимание, блокпост!», – передает водителю идущего за нами микроавтобуса Константин, отвечающий за безопасность маленького добровольческого отряда. Он и несколько бойцов должны обеспечивать защиту в случае возникновения «нештатной» ситуации. Впрочем, полностью «гражданских» в этом отряде нет вовсе. Два журналиста – я и мой коллега, работающий на сразу несколько интернет-СМИ – не в счет.

– Перед блокпостом камеры убираем, ничего не фотографируем!, – это приказ уже нам.

– А почему? Это ведь ополченский блокпост?

– Ополченский!.. Никогда не знаешь, ополченский он или чей...

– Бывает, что подъезжаем – а там «укропы» сидят, – включается в разговор Алексей Смирнов, инициатор миссии по вывозу беженцев из Донбасса в Ростовскую область ( интервью с ним опубликовано на сайте expertsouth.ru). – Один раз вот так не сразу поняли, что блокпост – не наш, поехали. За нами их БТР гнался до следующего блокпоста – там уже его ополченцы задержали – со своими БТРами.

Легок на помине, навстречу нам выворачивает БТР. За ним идут танки и другая тяжелая техника. Они движутся вглубь территории, контролируемой ополченцами – от линии фронта. Вот так, стало быть, выглядит «отвод тяжелого вооружения с линии разграничения»?

«Это они от Дебальцево отходят? – Ну, а ты как думаешь?», – переговариваются бойцы в нашей машине.

Местные жители в перемирие на Донбассе как-то не очень верят. Во всяком случае, в настоящее, долгое перемирие: «Да сколько уже из было, перемирий этих! Раз пятнадцать разные договоренности подписывали, а толку что?».
Правда, сейчас вот уже несколько дней здесь несколько тише обычного. Например, в Луганске, над которым чуть больше недели назад полыхали вспышки от залпов орудий, и вовсе не сразу заметно, что где-то рядом идет война. Разве что транспорта на улицах совсем мало, да по вечерам половина окон в домах так и остаются темными. Днем же люди спешат по своим делам, работают магазины, мамы и бабушки гуляют с малышами. Пока мы собираемся в дорогу, загружая в машины все необходимое, из подъезда выходит компания подростков – ребятам лет по 12-13.

– Ну что, ребята, не бомбили вас сегодня?

– Неа! Вообще сегодня не бомбили! Уже с позавчера тихо! – охотно отвечают дети. – Потому что перемирие же, слышали?!

Еще одна особенность Луганска – в городе практически нет рекламных щитов. Точнее, сами щиты, конечно, есть – только в большинстве своем пустые. Ближе к центру города попадаются яркие «социальные» баннеры: «Мой дом. Мой город. Моя республика», «Мир Луганщине!» и «Все на референдум!». Последний слоган встречается и просто на стенах домов – написанный краской или просто мелом.

Когда Луганск остается позади, картина меняется. Все чаще попадаются полуразрушенные строения и говорящие сами за себя надписи: «Стоп, фашизм!», «Слава ЛНР!», и даже «Русские не сдаются», написанное почему-то через «з».

Мы подъезжаем к очередному блокпосту. На обочине – самодельные «таблички» из картонных ящиков с короткой надписью: «Мины!». Сразу за обочиной – редкий строй деревьев, за ними – замерзшее озеро, на озере у проруби сидит мужик и ловит рыбу. У меня, видимо, делается очень удивленное лицо, потому мне тут же поясняют: «Ну а что ты хочешь? Такая вот война. И на войне люди живут».

Отряд «Ангел»

На одном из наших микроавтобусов красуется эмблема – «Отряд Ангел». Название, что называется, прилипло само – в «ангелы» Алексея Смирнова и его товарищей записали восторженные пользователи социальных сетей, сопровождающие каждый пост об эвакуированных беженцах длинным хвостом комментариев, в которых это слово употребляется почему-то чаще других. Сначала Алексей честно сопротивлялся, а потом однажды написал – «Если надо, значит, будем ангелами!».

Сейчас в отряде десять человек. Большинство – бывшие шахтеры, прежде не державшие в руках оружия. Вот разве что Константин со звучным позывным «Мясник» – бывший военный, давно вышедший в отставку.

– У меня дом в Хабаровске, я вообще мог отсюда сразу уехать! Брат вот уехал, сказал, что это не его война, – «взрывается» он в ответ на вопрос: неужели не навоевался за всю жизнь?

– А почему Вы тогда не уехали?

– А потому что у меня дети здесь! Они здесь родились и никуда уезжать не хотят!

– И как Вы думаете, надолго это здесь? Что нужно Донбассу, чтобы прекратилась война? Есть какие-то условия, при которых Донбасс может остаться в составе Украины?

– Уже нет, – отрезает Константин. – Теперь людям можно хоть золотые горы обещать – никто в Украине не остается. Слишком много народу тут положили. Никто этого не забудет. Я одно могу сказать – Донбасс в состоянии жить и обеспечивать себя сам. Здесь большие пахотные площади, здесь есть свой газ, свои заводы. Но при этом нам необходимы экономические связи с Россией. Вся экономика Донбасса, все предприятия были изначально «заточены» на то, что мы будем всегда с Россией. Переделать это нельзя.

– Что ж вы тогда одновременно с Крымом референдум не провели? Может, получилось бы, как у них, без войны?

– Да не в том дело, когда был референдум! А в том, что в Крыму было военное присутствие России. Там стояла российская армия, которая не дала развить конфликта, просто блокировав украинские военные объекты. У нас было по-другому.

…Они познакомились в августе, когда волонтер Смирнов, который вез людям гуманитарную помощь, вместе с ополченцами оказался в окружении под Новосветловкой.

– Мне дали пулемет, провели инструктаж, дали позывной – Режиссер (в жизни «до Донбасса» Алексей – действительно кинорежиссер), и сказали – будешь стрелять, потому что будут стрелять в тебя. С тех пор мы дружим, – рассказывает Смирнов.

Мы как раз проезжаем ту самую Новосветловку. Дорога – в огромных выбоинах от снарядов, стены домов изрешечены осколками. – Тут страшное было. Вон, видишь церковь – туда «укропы» согнали женщин с детьми, заставили встать на колени и молиться за них. А потом погнали впереди себя по растяжкам.

– Это тебе кто-то рассказывал?
– Это я сам тут был…
Очередной блокпост перед Харцызском. Вместо флага самопровозглашенной республики – черно-оранжевое полотнище – георгиевская лента. Это красиво. Тут нас останавливают, спрашивают – кто такие и куда едем.

– Едем за гражданскими – женщины и дети, эвакуация, – коротко докладывает Смирнов. Этого оказывается достаточно:

– Счастливо, брат!

В Харцызске нас ждет молодая женщина Анна с тремя детьми, младшая дочка – грудного возраста. Аня с малышами вот уже два месяца живет в городском профилактории – ее дом разрушен. Она выходит из комнаты с дочкой в люльке-переноске, на пороге оглядывается, а потом вдруг спрашивает: «Скажите, я не зря еду туда, в Россию?».

В России у Анны никого нет. Значит, ее ждет ПВР (пункт временного размещения), которых только в Ростовской области открыто почти 50. В них уже живут больше четырех тысяч переселенцев с Донбасса, в том числе почти полторы тысячи детей. Всего же на Дону временно «осели» более 40 тысяч граждан Украины.

Людям, которых отряд «Ангел» заберет из городов Донбасса на этот раз, предстоит ехать в Белую Калитву – в ПВР, развернутый на базе местного профилактория. Значит, у Анны будет почти такая же комната, как в Харцызске. Единственное отличие – рядом больше не будут рваться снаряды. Наверное, ехать все-таки стоит.

«Мама, я боюсь!»

Еще до Харцызска мы забрали в Макеевке 12 человек – это семьи из Горловки, Ясиноватой, Донецка. Макеевка стала для отряда чем-то вроде «перевалочного пункта» – когда предстоит ехать в опасный район, беженцев оставляют здесь. Временное пристанище на несколько часов обеспечивают местные добровольцы – например, здесь мы познакомились с женщиной по имени Оксана, материю троих детей, младшему из которых всего восемь месяцев. Дома у нее теперь очень часто появляются незнакомые люди – в основном, такие же женщины с детьми. На этот раз среди ее «гостей» оказалась семья из Донецка – Светлана Николаевна, ее дочь и шестилетняя внучка Соня.

– Мы жили на поселке Веселый возле аэропорта. Дом разбомбили. Сейчас на всем поселке нашем осталось, может быть, человек пять. В доме, когда бомбили, мы в погребе прятались. Потом дома не стало, сняли квартиру – там прятаться было уже некуда, просто сидели в середине комнаты, подальше от окон. Мы вот до последнего не уезжали, квартиру снимали, надеялись на что-то. Но дочка беременная, внучке в первый класс идти», – рассказывает Светлана Николаевна. В отличие от многих других, она знает, куда везет дочь и внуков – их готова принять родня в Смоленске.

Мы забираем людей из Алчевска, Стаханова, Брянки. Люди размещаются в большом туристическом автобусе, который отряд Алексея Смирнова арендует на протяжении вот уже двух месяцев. По словам Алексея, каждая такая поездка обходится в общей сложности примерно в 40 тысяч рублей. «Давно можно было еще один микроавтобус купить. Но вот сегодня у нас, например, почти 50 человек – нужен большой автобус».

Большой автобус – еще одна причина, по которой «отряду спасателей» часто приходится выстраивать «челночные» маршруты: забрать людей в одном населенном пункте, оставить в относительно безопасном месте, после чего ехать за людьми в другой пункт и так далее.
– Здесь над нами везде беспилотники летают – мониторят передвижение военной техники. Наш автобус вполне могут принять за что-нибудь другое – тогда он станет целью обстрела. Поэтому мы оставляем его там, куда они не добьют – километров за 30, – делится «антивоенной» хитростью Смирнов.

– А сами вы часто попадаете под обстрел?

– Ну как… Часто. Последний раз в Горловке попали под минометный огонь. Спрятались под мостом, переждали. Потом заскочили в подъезд, начали выводить людей – и тут начали еще по подъезду шарахать. Пришлось еще подождать, потом дальше двинулись. На самом деле мы же понимаем, что здесь не молочные реки с кисельными берегами, это все-таки война, так что всякое бывает.

Навстречу нам снова идет колонна военной техники. Рядом со мной – молодая мама с двумя дочками из города Стаханова. Завидев танк, одна малышка начинает хныкать: «Мама, я боюсь!». Вторая молча пытается спрятаться – к маме под куртку…

«Донбасский Сталинград»

Наш крайний пункт назначения – Первомайск. Местные жители прозвали его «донбасским Сталинградом» – в нем не осталось ни одного здания, не пострадавшего от снарядов или осколков, однако украинской армии так и не удалось взять город.

Обстрелы в Первомайске продолжаются даже во время перемирия, и «гражданских» в город не пускают. Нас согласились впустить в город, где ждут еще 17 беженцев, только в сопровождении представителей местной комендатуры.

– А ну, сотри все немедленно! Стирай, кому говорю! – ругается человек из первомайской комендатуры. – Не надо меня фотографировать! И вообще ничего здесь! Не дай Бог, мэр узнает!

До 23 января 2015 года Первомайском руководил «народный мэр» Евгений Ищенко. Он погиб недалеко от города – был расстрелян на дороге вместе с волонтерами, которые везли в город гуманитарный груз. Жители Первомайска говорят о нем, как об очень близком человеке, с потерей которого не смирились до сих пор. «Мы осиротели без него, весь город осиротел! Он очень хороший человек был, мог людям последнее отдать, всем старался помочь. Водопровод повредило взрывом – он делал так, что сразу ремонтировали, ему можно было спокойно позвонить в любое время». После гибели Евгения Ищенко город возглавила его жена Ольга.

…Над городом – удивительно небо, в котором звезды висят крупными гроздьями. В обычных городах не бывает такого неба, а Первомайске – пожалуйста, потому что здесь почти не осталось других источников света – город частично обесточен, да и жителей в домах осталось совсем немного – некому зажигать электричество. А на много километров вокруг – поля. В какой-то момент вдалеке появляются вспышки и слышится грохот – и это уже не имеет отношения ни к звездам, ни к электричеству. «Это далеко отсюда?» – спрашиваю. «Километра четыре-пять»… И тут же грохочет намного громче: «А это уже поближе легло, – комментирует кто-то из бойцов. – Вот такое перемирие».

Осколки снарядов, которыми обстреливают город, местные жители складывают на центральной площади – этот жутковатый «памятник» с каждым днем становится все больше.

Беженцы размещаются в микроавтобусах, не обращая почти никакого внимания на вспышки и звуки дальнего боя. Они видели и слышали и не такое. «У нас напротив дом упал, – сообщает вдруг одна девочка. – Не наш, у нашего только крышу проломило». Самая пожилая женщина в группе из Первомайска – сотрудница местной городской больницы. Рассказывает, как в последнее ее дежурство в отделение попал снаряд:

– Я в травматологии работаю – она на третьем этаже больницы. Дежурила как раз в ту смену... Снарядом крышу пробило, упало перекрытие, свет сразу вырубило. Вода из батареи хлещет – отопление пробило. Мы сразу по палатам кинулись, больные кричат «помогите», но слава Богу, сильно никто из них не пострадал, были только ушибы, потому что с потолка падали куски штукатурки. Потом приехали ополченцы, помогли вывезти больных. А до этого еще два попадания в больницу было – разрушили кардиологию, инфекционное и детское отделения.

…Бойцы говорят, что на этот раз нам повезло – мы не попали под обстрел, не нарвались на «чужой» блок-пост и даже на границе стояли недолго – все необходимые процедуры таможенники провели оперативно. Миновав российский Донецк, мы прощаемся с беженцами – они отправляются в Белую Калитву, где их встретят представители МЧС. Мы возвращаемся в Ростов. На этот раз отряд «Ангел» спас 43 человека.