Evgeny Pinelis
6 ч. · Доступно всем
После кровавого воскресенья, мы смогли как-то вернуться в новую норму. Коек реанимационных осталось совсем мало, идут разговоры о переоборудовании пространств под ковидные блоки интенсивной терапии, как в Италии.

Несколько успехов у молодых пациентов, добыли очередную дозу ремдесивира, ждем доставки сегодня. Теперь его дают только для детей и беременных, так как слишком много запросов. Надежды на него какие-то немыслимые, а мы даже не знаем действительно ли он работает. Результаты исследования в конце апреля. С нашим пиком в начале до середины не слишком помогает. Несколько опытов с Тосилизумабом, смотрим, ждем. Витамин Ц вернулся на арену.

Первые успехи, физиотерапия и прогулка пока по комнате у молодой женщины снятой с ИВЛ. После этого день уже не выглядит таким страшным. Некоторые пациенты соглашаются лежать на животе. Это помогает, как минимум задерживает необходимость вентиляции.
Немного про этот вирус. Я не очень впечатлительный, я стажировался в ожоговом отделении, работал в больнице с высоким уровнем травмы. Туда везли огнестрелы, ножевые, автокатастрофы. Ими, конечно, занимались больше хирурги, но мы иногда помогали процедурами, не слишком благосклонно принимаемыми советами, койками наконец при массовых травмах.

Мой друг-Дэвид как-то сказал, что реанимация - это терапия на кокаине. С Ковидом у нас сейчас реанимация на кокаине и стероидах. Тяжелое течение у пациента с ковидом, как река с порогами высокой сложности. Только мы даже без байдарок в плане работающей проверенной терапии. Настройками вентилятора, которые нужны для этих пациентов, дабы удержать кислород на достойном уровне я пользовался считанные разы за почти десять лет работы в реанимациях. Вирус прямо или за счет иммунного ответа может поражать почти все органы. При этом большинство пациентов в полном сознании и их очень сложно заставить спать. Заставить спать не потому, что это удобно врачам или медсестрам, а потому что, если они не спят, терпеть такую вентиляцию страшно неприятно, и пациенты начинают с ним бороться, иногда выдергивают трубки и катетры, которые приходится возвращать на место экстренно и с риском для персонала. Первыми у нас заканчиваются капельницы с седативами, пациенты просыпаются, борются с вентилятором, медсестрам приходится облачаться, находить по сусекам запасы.

Фармакологи придумывают схемы, способные хоть как-то продлить действие лекарств. Пользуемся почечной недостаточностью. Раньше это было причиной не давать определенные седативные препараты, так как удлинялся период действия. Теперь это плюс. Выведение пациентов с вентиляции также набивает массу шишек, а каждая ошибка и необходимость возврата - риск для многих.

Теперь о чем-то абсолютно ином. Огромное спасибо за поддержку. Я не успеваю отвечать всем, простите. Но я действительно это ценю. Я получаю предложения помощи от незнакомых людей, они находят возможности послать защитное оборудование в больницу, другие врачи тоже это видят. И это невероятно здорово. Спасибо. И спасибо за ежедневные аплодисменты в семь вечера. Это необычное ощущения, когда слышишь трещотки, аплодисменты лай собак и, выглянув в окно, видишь почти пустые улицы.

Evgeny Pinelis
Вчера в 14:29 · Доступно всем
Ладно, пока стою в ожидании поезда, несколько пояснений, правил, ответов на вопросы. Как говорилось в прекрасной Догме, просто прикрыть свою задницу.

У Довлатова было: «Любое унижение начальства - для меня праздник». Я много пишу о том, что у нас ничего не хватает. И это правда, хотя мы реально готовились. Но масштабов этого не представлял никто. Да и сейчас верится с трудом. Многим в медицинском сообществе представлялось, что все это азиатские дела. Некоторые основания не обращать внимания на паникеров у меня тоже были. Я пережил в Нью-Йорке пару ураганов и эпидемии (ха-ха) Эболы и таинственной Зики, которые впечатлительных горожан ввергали в невроз и панику. Ураганы были настоящие и один из них ударил по городу очень чувствительно. Но все равно, размеры паники и невроза в Нью-Йорке чаще не соответствуют реальности угрозы.

Мой ковидоскептицизм продолжался почти до конца февраля. Я смотрел на статистику из Южной Кореи, Китая, теплохода и видел, что да, болячка поопасней гриппа, но поражает много меньше народа. Четкой информации о мерах, принимаемых в Корее и Китае не было, но на теплоходе особой изоляции в начале не ввели, а заболело не так много. Да и контингент там обычно престарелый и больной. Мне не раз попадались пациенты с этих круизов и я был впечатлен количеством там медицинских ресурсов. Смертность в стандартном круизе тоже не нулевая.

Я понимал, что эти пациенты у нас будут, где-то уже были, но не думал, что их будет столько. Подозреваю, что администрации большинства больниц думали примерно также. То есть был план добавочных коек, закупок каких-то лекарств и оборудования, сворачивания плановых операций и прочего. Но масштабы этого представить было невозможно.

В постах я шучу, употребляю военную лексику, говорю о тылах и снабжении, но это - правда. Блок Интенсивной Терапии - это постоянное сражение против распадающегося из-за болезни организма. Это очень дорогие сражения, требующие большого количества ресурсов. В общем факт того, что заканчиваются лекарства, оборудования к сожалению не удивителен. Много лет мы жили с количеством критических пациентов икс, которым требовалось ресурсов игрек. Неожиданно икс полетел вверх по экспоненте и догонять его приходится в реальном времени. Это происходит во всех больницах НЙ в той или иной степени. У нас положение даже лучше, есть вентиляторы и ожидаются новые.

Про лекарство: четко доказанной фармакотерапии нет. Есть надежды на Тосилизумаб, Гидроксихлороквин с азитромицином, Калетру (комбинированный препарат против ВИЧ). Ни одно из этих лекарств не было проверено в клинических исследованиях пациентов с КоВид. Мы даем комбинацию хинина и азитромицина всем пациентам с изменениями в легких. У моих пациентов, тяжелых, требующих искусственной вентиляции или высокой кислородной поддержки, я чудес не заметил. Так как мы даем всем, то нельзя сказать, что было бы без них. Возможно, и я очень на это надеюсь, у пациентов с менее тяжелым течением, эта комбинация предотвращает переход в совсем тяжелое. И это лучшее на что можно сейчас надеяться. Острый Респираторный Дистресс Синдром - тяжелейшее расстройство функции легких, которое лечится тяжело при любом раскладе. Механизм, запустивший этот синдром, зачастую не так важен. Когда пациентов с этим синдромом единицы, мы можем использовать высокотехнологичные виды терапии, что-то пробовать, подходящее по патофизиологическим критериям. Когда таких пациентов десятки речь об этом уже не идет. У всех этих пациентов к легким приделано остальное тело, на которое также влияет вирус и само по себе критическое заболевание. Поэтому рассчитывать на чудесные излечения не приходится. Любой успех - огромный труд множества людей и не только врачей.

Самое страшное, что я мог представить в своей жизни - недостаток аппаратов ИВЛ. Отказывать задыхающимся людям в кислороде не хочет никто. Повторяю, пока они есть, их срочно делают, их собирают с миру по нитке. Разговоры о вентиляции двух, трех и больше пациентов идут не от хорошей жизни. У двух здоровых людей одного возраста, размера и пола примерно одинаковая функция легких. У пациентов с поражением легких это не так. Точно оценить уровень поражения невозможно. Так что мы к этому готовимся, но надеемся, что не доведется.

А теперь о чем-то совершенно другом. Я открыл свой первый пост по просьбе друга, который сказал, что многие хотят читать, но, если закрыто, то неудобно. Писать что бы то ни было мне очень помогает психологически. Сейчас не самое веселое время и что-то нужно не только для защиты от вируса, но и от безумия. Поэтому я пишу. Но пожалуйста воздержитесь от оскорблений друг друга. Я стараюсь читать комментарии и ценю поддержку. Также любые высказывания, что это паника и забейте на карантин и идите в храмы буду банить. Как-то так. Поезд опять совсем не пустой. Увы.