Утверждение о том, что вмешательство России в выборы является «актом войны», сопоставимым с теми событиями, звучит не в первый раз. Сенаторы из числа представителей обеих партий, такие как республиканец Джон Маккейн (John McCain) и демократ Джин Шахин (Jeanne Shaheen), уже давно называют вмешательство России в выборы 2016 года «актом войны». Хиллари Клинтон, рекламируя свою книгу в октябре прошлого года, назвала предполагаемый взлом Россией электронной почты Национального комитета демократической партии и Джона Подесты (John Podesta) «кибертерактом в духе 11 сентября».

А в феврале прошлого года вечно жаждущий войны Том Фридман (Tom Friedman) из «Нью Йорк Таймс» заявил в эфире утренней информационной программы Morning Joe, что атаки российских хакеров «являются событиями, сопоставимыми по масштабу с терактами 11 сентября». Они посягнули на основы нашей демократии. Это было событие равное по масштабу нападению на Перл-Харбор».

Но в последние несколько дней в политической и журналистской среде произошел резкий всплеск этой риторики. В пятницу вечером в передаче Криса Хэйза (Chris Hayes) на телеканале MSNBC два отдельных гостя — конгрессмен-демократ Джерри Надлер (Jerry Nadler) и бывший советник Хиллари Клинтон Филипп Райнс (Philippe Reines) — заявили, что Перл-Харбор является «эквивалентом» вмешательства России (в выборы), что удивило и возмутило Хэйза.

Карен Тамулти (Karen Tumulty) из «Вашингтон Пост», выражая недовольство по поводу бездействия Трампа, попросила читателей «представить, как бы история судила Франклина Рузвельта, если бы он после Перл-Харбора выступил в радиоэфире и заявил, что в Токио „смеются над американцами". Или если бы Джордж Буш-младший стал бы на руинах Всемирного торгового центра с мегафоном и разразился бы злобной тирадой в адрес демократов, навешивая на них ярлыки».

Дэвид Фрум (David Frum), автор термина «ось зла» (Axis of Evil), обратился к событиям вековой давности. Он написал, что бездействие Трампа равносильно «нарушению долга, соль же тяжкому, как и любое другое, с тех пор, как президент Бьюкенен закрывал глаза на то, как власти южных штатов накануне Гражданской войны грабят федеральные арсеналы». Джон Подеста, который возглавлял администрацию президента Билла Клинтона, а также был председателем избирательного штаба Хиллари Клинтон в 2016 году, назвал Трампа «уклонистом», поскольку тот не захотел участвовать в том, что Подеста считает «войной» с Россией.

Оставим в стороне то, каким серьезным и резким обвинением это заявление является для президентства Обамы. Оно не только означает, что во время его пребывания на посту Обама допустил эту атаку, сопоставимую по масштабам и значению с атакой на Перл-Харбор и терактами 11 сентября. Все гораздо хуже — в качестве ответных действий он предпринял очень мало (в принципе, не предпринял ничего), якобы из опасений, что любые ответные действия будет подвергнуты критике со стороны республиканцев как узкопартийный ангажированный шаг.

Но может ли, по мнению тех, кто действительно верит в такую риторику, боязнь политических нападок служить серьезным оправданием бездействия Главнокомандующего — чей основной долг, как нам очень часто говорят, заключается в защите нации и страны — в условиях атак, подобных нападению на Перл-Харбор или терактам 11 сентября? Утверждать, что эти события равнозначны — значит осуждать Обаму в самых резких выражениях, обвинять его в самом настоящем преступлении — невыполнении своих обязанностей по защите страны.

Но более важный вопрос заключается в том, что бьющие себя кулаком в грудь политики и эксперты явно избегают принятия решений по этой проблеме, не предлагают никаких вариантов ответных действий. Если вмешательство России в выборы равнозначно нападению на Перл-Харбор и атакам 11 сентября, то должны ли США сейчас предпринять равнозначные ответные действия подобные тем, что были предприняты в случае тех атак? Нападение Японии на Перл-Харбор заставило США принять участие в мировой войне и в итоге сбросить две ядерные бомбы на Японию. Теракты 11 сентября стали причиной войн во многих странах. Этим войнам сегодня, 17 лет спустя, не видно конца, и они сопровождаются систематическим и усиливающимся наступлением на основные гражданские свободы.

Это устоявшаяся тактика неоконсерваторов в войне с терроризмом: они любят обвинять всех в недостаточной «жесткости» или «агрессивности» по отношению к тем странам, отношения с которыми они хотят сделать более напряженными. Но они никогда не уточняют, как именно следует «ужесточить» позицию в отношении этих стран, поскольку тем самым они могут разоблачить свой экстремизм. Действительно, на протяжении многих лет ястребы-республиканцы вроде Джона Маккейна, Марко Рубио (Marco Rubio) и Джеба Буша (Jeb Bush) часто обвиняли Обаму, который неоднократно пытался наладить отношения с Путиным и даже сотрудничать с ним, в том, что он недостаточно «жесток» по отношению к русским и слишком «слаб», чтобы дать отпор российскому лидеру.

При этом они не уточняли, что, по их мнению, должен был делать Обама помимо вооружения украинцев. По поводу предполагаемой слабости Обамы по отношению к Путину, Маккейн в 2014 году заявил, что «история будет судить эту администрацию очень строго».

Единственное конкретное предложение, которое можно сегодня услышать сейчас, когда речь идет об ответных действиях за вмешательство России, это призыв ввести «санкции». Но если кто-то действительно считает, что действия России равносильны нападению на Перл-Харбор или терактам 11 сентября, то санкции кажутся очень слабой — и, безусловно, крайне неадекватной — ответной мерой.

Воспользовавшись их риторикой, представьте, что Рузвельт в ответ на Перл-Харбор ограничился бы санкциями в отношении японских лидеров или если бы Буш в качестве своего единственного ответа на теракты 11 сентября объявил бы о санкциях против «Аль-Каиды» (запрещенная в России террористическая организация — прим. ред.). Если вы действительно верите в эту риторику, то вы должны выступать за принятие ответных мер помимо введения простых санкций.

Действительно, Обама вводил санкции против России в течение многих лет, но при этом критики, такие как Маккейн, настойчиво заявляли, что это не позволяет надеяться на то, что санкциями можно как-то повлиять на действия Путина и что-то изменить, и уж тем более — применением какого-то настоящего наказания. «Владимир Путин откажется от того, что он делает, лишь тогда, когда в российские семьи начнут присылать гробы», — сказал Маккейн об аннексии Россией Крыма.

Маккейн, несмотря на все свои ошибки, хотя бы следует своей риторике — вплоть до логических выводов. Если бы вы на самом деле верили, что Путин совершил атаку против США на уровне, близком к тому, что произошло в Перл-Харборе или во время терактов 11 сентября, то вы, разумеется, настаивали бы на применении ответных мер гораздо более серьезных, чем санкции. Вы бы приводили доводы в пользу применения мер военного характера, таких как вооружение противников России, или даже более серьезных — как это делает Маккейн. Вы к тому же были бы, как и Маккейн, возмущены тем, что Обама, находясь на президентском посту, допустил это вмешательство, а затем не предпринял практически никаких ответных мер.

Все это подчеркивает те серьезные опасности, на которые многие указывают уже не один год, объясняя, почему вся эта ненормальная риторика вызывает такую тревогу. Если вы действительно считаете, что Россия, отправив Джону Подесте несколько фишинговых ссылок, разместив в «Фейсбуке» несколько фиктивных рекламных материалов и задействовав ботов в «Твиттере», совершила какой-то «акт войны» (и уж тем более — равноценный нападению на Перл-Харбор и терактам 11 сентября), то неизбежно будут рассмотрены и, вероятно, применены максимальные ответные меры.

Как же можно оправдывать лишь введение санкций в условиях атаки, аналогичной нападению на Перл-Харбор или терактам 11 сентября? Разве не кажется разумной и не является само собой разумеющейся необходимость принятия каких-нибудь мер более агрессивных, жестких и разрушительных ответных мер?

Во всяком случае, ни одному политику или эксперту нельзя позволять использовать такого рода риторику и ограничиваться лишь заявлениями. От них надо требовать, чтобы они говорили, что, по их мнению, необходимо делать. Возьмем, например, ведущего ежедневной информационной телепрограммы «Встреча с прессой» (Meet the Press) Чака Тодда (Chuck Todd). Он как нельзя лучше спародировал Билла Кристола (Bill Kristol) с его высказываниями 2002 года, заявив в предсказуемо вирусном твите (набравшем более 30 тысяч лайков), что все патриотически настроенные американцы обязаны бросить все силы на то, чтобы решить, что нам необходимо сделать, чтобы «наказать Россию»:

Chuck Todd
✔ @chucktodd

Если вы занимаетесь американской политикой или работаете в правительстве на любом уровне, и в качестве первой реакции на сегодняшнее обвинение Мюллера вы НЕ задались вопросом о том «что надо сделать, чтобы не допустить повторения этого в будущем, и как мы собираемся наказать Россию», тогда вам как гражданину следует переосмыслить ваши приоритеты.

00:54, 17 февраля 2018

Правда, следует отметить, что сам Тодд забывает указать, за какое именно «наказание» он выступает. Эта безрассудная риторика является самой безответственной: требуя, чтобы все согласились (под страхом, что их обвинят в том, что они «плохие» граждане) с тем, что «наказание» по отношению к России оправдано, но не указывая при этом, какое наказание было бы справедливым, оправданным и рациональным. Делать так — значит сознательно бить в барабаны войны, создавать атмосферу воинственности и агрессии, без каких-либо ограничений или понятий соразмерности.