Друг, не вернувшийся из боя. Памяти Гриши Кваснюка
Весть о его смерти застала меня, как, впрочем, и большую часть одесситов, врасплох. Григорий Витальевич, Гришаня для людей старшего поколения, дядя Гриша — для молодых, был непременным другом и собеседником истинных одесситов на протяжении многих лет.
Друг, не вернувшийся из боя. Памяти Гриши Кваснюка.
Он приходил в наши дома по вечерам, ведя неспешный, умный и острый разговор, рассказывая о том, что наболело. И после тупоумного закрытия канала «АТВ» обречённой властью, не понявшей, кто ей роет могилу, смог снова найти пути к нам. Не побоялся продолжить нести Правду — с большой буквы и без всяких кавычек даже после пресловутой «революции», несмотря на угрозы, преследования, обыски и допросы…
Его присутствие в медиа-пространстве было для нас некоей константой, подтверждавшей: Одесса жива. Она не встала на колени и сохраняет свой извечно-свободный, ироничный и неподвластный моровым поветриям времени, дух. Дух вольного города, рождённого на периферии культур, имперского и европейского одновременно, русского по языку и многонационального по крови. И дух этот олицетворял Григорий Витальевич. Потомок непокорных казаков-некрасовцев, ушедших в Бессарабию, дабы сохранить свою старую веру. И при этом — добившихся от турецкого султана права не воевать против своих братьев по крови. Внук одного из вожаков Татарбунарского восстания против румынских захватчиков, Пантелея Чумаченко, лихого партизана-котовца, выжившего и победившего в войнах и смутах бурного ХХ века…
Каким он был, мой друг Гриша, которого я так и не дождался на празднование своего дня рождения 11 июня? Прежде всего — человеком с абсолютным, кристальным чувством справедливости. Я имею право говорить об этом, ибо работал с ним, как редактором «Одесского Вестника» несколько лет. Тогда, в 2010, он сменил своего когда-то друга юности, а потом – ярого антагониста, на этом посту. И…не стал сводить счёты с его вчерашними сотрудниками, не устроил «репрессий и проскрипций», относясь к газетчикам с удвоенной корректностью и благородством сильного человека. Могу смело сказать: никто из сотрудников городской газеты не был им обижен. Никого он не выжил и не обидел, относясь к людям честно и доброжелательно…
Именно тогда он и стал моим другом. Удивительно тёплый, легкий в общении и щедрый на добро, он умел забыть былые политические баталии, понимая право каждого на ошибки и заблуждения. Не прощал он одного: подлости. Предательства и мерзкой ксенофобии, олицетворённой в поднимавшемся на своих кривых паучьих ножках бандеровском национал-фашизме. Коренной одессит, сменивший множество профессий и нашедший своё истинное журналистское призвание после сорока лет, он мог понять и принять всё, кроме мерзкой кровожадной нетерпимости. И боролся с ней до последнего вздоха.
А еще — был он человеком невероятно эрудированным, и с ним можно было говорить на любые темы. От литературы любых времён и стран — до тонкостей оккультных учений и редких философских течений, истории всех времён и народов, поэзии, искусства. Неустанный книгочей, он всю жизнь охотился за новыми знаниями, и лучшим подарком для него была интересная книга — от трудов историков древности до свежей фантастики. Но при этом, трепетно любя чтение, библиофилом не был и щедрой рукой раздаривал то, что могло порадовать и быть полезным друзьям.
Он был щедр во всём — от денег, которыми всегда был готов поделиться, хоть богат никогда не был, до времени, сил, связей и влияния. Знали бы вы, скольким людям помог Григорий Витальевич и как депутат горсовета, и как руководитель городской организации партии «Родина», и как редактор газеты, и — как опальный телеведущий! Причём не только друзьям и коллегам, но и просто тем, кому эта помощь была необходима.
С ним всегда было интересно и весело. Он жил азартно, стараясь каждый свой миг прожить как последний, как будто предчувствуя, что суждена ему будет не слишком долгая жизнь. И нас, коллег и друзей, умел заразить этой радостью бытия. Умел вселять в наш город веру в справедливость и лучшее будущее в самые страшные времена — несмотря ни на что, ибо слишком хорошо знал и Одессу, и одесситов, чтобы поверить в победу серости и мерзости над нашим бессмертным оптимизмом и свободолюбием.
…Вот и не стало тебя, друже. Но мы — есть! И то, за что ты рвал своё большое, доброе и, увы, больное, сердце, для нас свято. И я верю, нет, знаю, — когда-нибудь на доме, где ты жил, будет мемориальная табличка. И будет улица Григория Кваснюка в снова свободной и гордой Одессе, который ты отдал себя без остатка. Аминь!
Автор: Игорь Плисюк
? Наверное, мне бы стоило написать, кем вы являетесь , но не буду опускаться до вашего уровня. Не отвечайте, не интересны...
...
