Но, вероятно, самой чёрной страницей была одесская гекатомба 2 мая 2014 г. В этот день с палаточным лагерем прорусских активистов — слабейшим подобием «укромайдана» — расправились с беспримерной жестокостью, как бы говоря: «Здесь вам не тут». Была ли у свидомых украинцев, предводительствуемых нынешним председателем Верховной рады А.В. Парубием, сознательная цель примерно расправиться с русскими, чтобы больше ни у кого не возникало даже и мысли, чтобы выступать против победоносной «революции гiдности», или так всё само собой сложилось без предварительного плана — мы не знаем.

Зато знаем, как всё это выглядело — погром был детально запечатлён на видеосъёмке.

После того как лагерь был разгромлен, толпа активистов побежала к одесскому Дому профсоюзов, рассчитывая в нём укрыться. Решение было роковым. Бойцы «евромайдана» забросали Дом профсоюзов бутылками с горючей смесью — здание послевоенной обкомовской архитектуры запылало, обратившись в огненную печь. Пытавшихся вырваться из горящего здания «революционеры достоинства» добивали на улице. А также стреляли по тем, кто из окон молил о помощи. Погибло 48 человек, те, кто уцелел, были арестованы. Официального вердикта украинских властей до сих пор нет.

С точки зрения не то что прорусского, даже просто нейтрального наблюдателя одесская гекатомба была убийственным саморазоблачением нового режима.

Ещё меньше, чем два месяца назад, и украинская, и западная пропаганда с чувством восклицали: «Они же дети!», имея в виду собравшихся на киевском Майдане, а тогдашнего травоядного президента Януковича изображали в образе чудовища Минотавра, пожирающего молодь Украины. В кадрах 2 мая мы могли увидеть, что творят «онижедети». Например, как смешливые молоденькие девчата разливают бензин по бутылкам.

Вообще-то все революции начинают гладко, а кончают гадко — но здесь это было совсем невыносимо гадко, а сам переход произошёл с фантастической скоростью.

К тому же исторические аналогии бросались в глаза. Когда 70 с небольшим лет назад «Слава Украине! — Героям слава!» ходили европейским шляхом под началом фюрера Третьего рейха, гекатомбы такого рода были фирменным стилем «героев» — поджечь сарай, амбар или синагогу с людьми и не давать несчастным вырваться из огня. Вспомним хоть Хатынь.

Одесса продемонстрировала всему миру, что тогдашнее членистоногое, казалось бы, окончательно раздавленное в мае 1945 г., вполне себе ожило и возродилось.

Однако весь цивилизованный мир предпочёл этого не заметить — и западный мейнстрим, и поющий ему в тон и лад российский освободительный.

Что, в общем-то, и понятно. Хорошо и приятно призывать к покаянию других, куда менее приятно каяться самим в том, что, славословя «революцию гiдности», они в упор не замечали очень нехорошие признаки, в полной мере проявившиеся 2 мая в Одессе.

Покаяние означало бы признание того, что они не право имеющие учить и наставлять, но в лучшем случае люди недалёкого ума, в поучениях которых более никто не нуждается.

Тот случай, когда, по мнению освободителей, против проклятого «русского мира» сгодятся и «Слава Украине! — Героям слава!» с их традиционными подвигами, мы здесь даже не рассматриваем, хотя были и есть и такие борцы за истинную цивилизацию.

Каждый год в канун нашей Победы они появляются в медийном поле. Людишки с мыслишками о том, что не было на самом деле никакой Великой Отечественной.

Была, мол, кровавая схватка двух тиранов, одному из которых просто не повезло с погодой.

Есть, впрочем, ещё более кощунственная версия: один из них просто оказался более «кровав» и положил на алтарь своей победы больше своих сограждан. А другой своих пожалел. Читали ведь наверняка тезис о том, что Гитлер своих не убивал — только чужих.

Я, кстати, не помню не только когда, но и с чего, с какой именно лжи всё началось. Мерзость оказалась ползучей, острожной, подкрадывалась на мягких лапах, шипела поначалу негромко.

И всё же: что было первым? Байки о тысячах немок, изнасилованных советскими солдатами? Попытка низвести подвиг панфиловцев?

Это ведь не только сейчас возникло, в преддверии выхода известного фильма, — много раньше. Именно что в разгар перестройки, когда некий архивный деятель опубликовал документы военной прокуратуры, из которых следовало, что героев было не 28.

Ошибся корреспондент «Красной звезды», когда писал из окопа (а он писал именно из окопа!).

И «Правда», ошиблась, перепечатав материал.

Не 28 их было — правда, а 200. Рота, половина которой полегла. Я была в Волоколамске не раз и документы видела в архиве.

Да, двое, названных погибшими, выжили.

Да, один потом был в плену.

И что? Тут разве цифры важны? Мне важно — очень важно! — что эти люди вгрызлись в мёрзлую землю и остановили немецкие танки.

Ещё сотни и тысячи таких же людей в то же самое время (чуть раньше, чуть позже) делали то же самое. Бились с врагом. Гибли. Превозмогали боль, холод, страх. И не пустили фашистов в Москву.

Мне важно, чтобы память об этих людях моя страна хранила. Потому что эта память есть залог её — страны — будущего. Как великой страны. В которую не сунется ни одна воинственная сволочь. А если сунется — будет разбита в прах.

Но ведь это только одна история, которую попытались переписать на наших глазах.

Ещё нам рассказали про Зою.

Нет, психиатр-сатирик Бильжо был не первым на этой стезе. Да, он соврал, соврал глупо и подло, когда рассказал всем о якобы истории якобы болезни якобы Зои, которую видел своими глазами.

Не мог видеть по определению, но вот слышать гнусную байку совершенно точно мог. Миф о Зоиной душевной болезни вбросили на страницы популярного тогда еженедельника в 1991 году. Практически анонимно, якобы из читательского письма.

Ещё нам рассказали про уголовное прошлое А. Матросова.

А лётчик Гастелло, говорят, просто не справился с управлением боевой машины.

С конца 80-х это идёт, когда кому-то очень нужно было породить в наших душах чувство вины и безнадёги. Вины за то, чем привыкли гордиться. Безнадёги от того, что нет будущего. Тогда это было необходимо: страну вели к неизбежной уже гибели, народ должен был идти на заклание послушно и безропотно.

Сейчас зазвучало с новой силой, в новом прочтении, устами новых «архивистов».

В канун Дня Победы эти старые песни зазвучат особенно громко.

«Подснежники» Победы появятся всюду: в теле- и радиоэфирах, на страницах изданий (будто бы даже солидных), в социальных сетях — там прорастёт особенно густо.

И вот что я вам скажу, дорогие мои.

Долгое время нам казалось, что победу в 1945-м нам подарили деды и никто никогда этот подарок уже не отнимет.

«Бессмертный полк» стал точкой сборки нации, но к нему мы шли не один год, по крупицам собирая и сохраняя традиции.

Мы привычно опрокидываем стопку водки 9 мая, лепим на стекло автомобиля стикер «Спасибо деду...», повязываем георгиевскую ленточку и плачем, когда наступает минута молчания.

Некоторые — те, которые совестливее, честнее либо просто более увлечены историей, — идут в поисковые отряды, создают музеи и пишут книги.