Создаётся замкнутый круг — а точнее, украинская экономика движется как бы по спирали, в центре которой находится точка полного экономического коллапса.

Я поясню, что я имею в виду, но для этого необходимо сделать небольшое теоретическое отступление.

В начале прошлого века весь мир столкнулся с жесточайшим экономическим кризисом, наиболее известным примером которого стала американская Великая Депрессия. Именно тогда стало очевидным, что классическая (если быть точным — неоклассическая) экономическая теория, господствовавшая в те годы, совершенно не подходит в качестве руководства для государств, оказавшихся в кризисной ситуации и ищущих из неё выхода.

Соответствующие рецепты дала иная теория, предложенная американским экономистом Джоном Кейнсом, которая сегодня более известна как кейнсианство.

Среди прочего Кейнс описал общий механизм возникновения кризисов: снижение спроса порождает сокращение потребительского рынка, доходы предприятий уменьшаются, те разоряются или оказываются вынуждены увольнять работников и сокращать их зарплаты, в результате чего потребительский рынок сокращается ещё сильнее, с финансовыми проблемами сталкиваются новые предприятия и т.п.

Возникает то, что в инженерном деле называют положительной обратной связью: экономика, управляемая исключительно «невидимой рукой рынка», методично обрушивает сама себя.

Если же государство хочет выйти из кризиса, утверждал Кейнс, то оно должно разрушить эту положительную обратную связь, добиваясь увеличения совокупного спроса. Добиться этого можно различными путями, в первую очередь за счёт увеличения денежной массы (проще говоря, запуска «печатного станка») и денежных «инъекций» в отдельные сферы экономики с помощью госфинансирования.

Мысль о том, что именно на государстве лежит обязанность поддерживать спрос на рынке, является в некотором роде краеугольным камнем кейнсианства.

Если грубо, то это работает так. Государство «допечатывает» деньги и так или иначе «впрыскивает» их в экономику — например, через инструмент оплачиваемых общественных работ. Вчерашний безработный, получив зарплату, позволяет себе купить больше продуктов для себя и своей семьи. Владелец магазина, где он их покупает, получает дополнительный доход и тратит его на дополнительные закупки товаров для своего магазина, а также найм новых сотрудников. Соответственно, поставщики — производители продуктов питания — также фиксируют рост спроса и тратят дополнительные доходы на увеличение производственных мощностей и закупку сырья — сельскохозяйственной продукции. Сельхозпроизводители, в свою очередь, тратят возросшие из-за растущего спроса доходы на закупку удобрений и техники, чем создают дополнительный доход и спрос на продукцию промышленности. В промышленности появляются новые рабочие места, на одно из которых может устроиться и наш вчерашний безработный. Что же до неизбежной при таком подходе инфляции, то она — в определённых пределах — тоже играет конструктивную роль, мотивируя не хранить обесценивающиеся деньги «под подушкой», а инвестировать их.

Кейнсианство, безусловно, не является единственной и бесспорной экономической теорией, однако оно, а точнее, его современные версии (такие как нео- и посткейнсианство) в настоящий момент являются общепризнанными в смысле своей эффективности по преодолению кризисных состояний.

А теперь — с учётом вышеизложенного — посмотрим на действия украинского правительства и те самые «антикризисные» меры, которые оно предпринимает. Ограничение выплат пенсий и стипендий, повышение тарифов на коммунальные услуги, усиление налогообложения — если не за счёт «прямого» повышения налоговых ставок, то за счёт усиления контроля над тем, чтобы все в полном объёме выплачивали положенные налоги. Всё это, в конечном итоге, ведёт к одному и тому же: деньги не «впрыскиваются» в реальную экономику, как учит кейнсианство, а, напротив, вымываются из неё.

Зачем же правительство это делает? А затем, что у него попросту нет иного выхода! Ведь в противном случае оно не сможет получить доступа к очередным траншам международных кредитов. Кредиты принято отдавать, и вымываемые из реального сектора денежные средства идут в том числе и на оплату этих кредитов. Здесь всё логично: иностранные кредиторы заинтересованы в том, чтобы иметь возможность получить одолженные Украине деньги обратно.

Фактически, те средства, которые вымываются из экономики за счёт «антикризисных мер» идут на оплату предыдущих кредитов, что является обязательным условием получения новых порций ссуд. Однако каждый новый кредит увеличивает расходы на содержание накопившегося долга — и требует от правительства новых и новых «антикризисных» мер, которые, в свою очередь, вымывают новые и новые объёмы денег из реальной экономики. А ведь каждое сокращение объёма денежной массы таким способом ведёт к снижению спроса, то — к закрытию предприятий и увольнению сотрудников, что, в свою очередь, снова уменьшает спрос! Классическая кризисная спираль, но только государство вместо того, чтобы попытаться «раскрутить» её, стимулируя спрос, наоборот закручивает её всё туже и туже, стремясь угодить иностранным кредиторам. То есть, делает ровно противоположное тому, что ему следовало бы делать.

Но это, возможно, имело бы смысл, если бы деньги, полученные за рубежом, тратились на оживление экономики, т.е. «вбрасывались» в реальный сектор. Но этого не происходит: иностранные кредиты, как правило, распределяют между Минфином и Нацбанком, и тратятся эти деньги преимущественно на поддержание курсовой стабильности, выплату процентов по ранее взятым кредитам, рефинансирование банков и другие чисто «виртуальные» вещи, имеющие лишь очень косвенную связь с реальной экономикой.

То же самое можно сказать и о других аспектах государственной политики в экономической сфере. К примеру, увеличение пенсионного возраста (либо минимального страхового стажа) приведёт к тому, что представители старшего поколения дольше не смогут выйти на пенсию — соответственно, новые поколения экономически активных граждан не найдут на рынке труда тех рабочих мест, которые в другом случае уже «освободились» бы. Следствие — новый виток безработицы, снижение спроса… ну, дальше вы в курсе.

Для борьбы с безработицей рекомендуется внедрять гибкие формы занятости и способствовать развитию малого предпринимательства, а вместо этого правительство лишь ужесточает трудовое законодательство и постепенно сворачивает упрощённую систему налогообложения.

Идеальным источником притока новых средств в экономику являются инвестиции, однако Украина последовательно затрудняет инвестирование со стороны одного из крупнейших (третьего — не считая Республики Кипр!) инвестиционных партнёров — Российской Федерации. И это притом, что и сама Россия, похоже, в последнее время склонна по максимуму сворачивать экономическое сотрудничество с Украиной. Да и другие страны предпочитают скорее выводить деньги из Украины, нежели вкладывать в неё: по официальным данным, к концу 2016-го года объём прямых иностранных инвестиций в экономику Украины уменьшился на 13 миллиардов долларов США по сравнению с концом 2013-го года.

Для промышленности важную роль играет доступ к дешёвым ресурсам, и одним из ключевых для Украины в этом смысле является природный газ. Как известно, Украина отказалась от закупок российского газа, предпочитая вместо этого закупать его, к примеру, у Словакии и Венгрии, которые сами активно импортируют голубое топливо из той же России. Цена у перекупщика всегда будет выше, чем у прямого поставщика (в особенности с учётом дополнительных затрат на транспортировку). В результате вместо 185 долларов за тысячу кубометров, которые запрашивал «Газпром», сегодня Украина платит порядка 215 долларов за тысячу кубометров. В итоге на импорте каждой тысячи кубометров газа Украина теряет порядка 30 долларов США, что при годовом объёме импорта примерно в 10 миллиардов кубометров обходится отечественной экономике приблизительно в 300 миллионов долларов в год. Немалая плата за право заявлять о том, что Украина не закупает газ у «агрессора»!