ТКАЧЕВ Юрий
Когда закрыты все двери: Украина между Европой и Евразией
30.12.2016 - 6:00
Когда закрыты все двери: Украина между Европой и Евразией | Русская весна
Одесский журналист Юрий Ткачев о том, как перед Украиной захлопнулись все двери.
«Тут в последнее время некоторые вышиватники стали переквалифицироваться в адекватников. Типа, не надо нам Бандера, не надо нам Европа, давайте типа вместе строить нашу Украину, самодостаточную и самостоятельную современную страну для всех. Т. е. в вышиванке, но без зигования.
Осознали, типа. Три года спустя, ага.
Но я тут вот одну вещь им хочу сказать.
В 1991 году Украина имела все шансы стать действительно самодостаточным и полноценным преуспевающим государством. Высокая концентрация развитой промышленности, порты, труба и всё то, что называется транзитным потенциалом, чернозём, собственные месторождения нефти и газа, большая доля нетепловой энергетики. Кроме того — практически полное отсутствие откровенно стрёмных моментов типа российского Кавказа и Средней Азии, в любой момент обещавших вспыхнуть каким-то жопорезом.
Однако вместо того, чтобы строить «самодостаточное и преуспевающее государство», здесь стали строить вот эту вот украинушку.
К 2000 годам экономический уклад страны вполне оформился: фактически страна превратилась в придаток других экономик, почти не выпускающий готовой продукции, но щедро экспортирующей сырье и полуфабрикаты. Даже высокотехнологичные отрасли (то, что осталось от супер-распила 90-х) как правило выпускали отдельные агрегаты и компоненты, которые затем шли в Россию, немножко — в Белоруссию и Казахстан. Причём из них часто-густо производили продукцию, которая затем поставлялась обратно в Украину.
Бытие определяет сознание, а экономика определяет политику. Компрадорские элиты по определению не могут проводить суверенную политику. У компрадорской Украины попросту не было иного варианта, кроме как стать колонией тех, чьим придатком она является.
Спасало долгое время лишь то, что Украина стала придатком сразу нескольких экономических систем. Следствием этого была та самая кучмовская многовекторность, квазисуверенитет.
Однако такое равновесие не могло быть устойчивым. И к середине двухтысячных Украину всё чаще и чаще требовали какбе определиться, чьей колонией она будет.
Подчеркну: о «самодостаточной и независимой» по большому счёту речи не шло уже даже на тот момент. «Стартовый капитал» в виде советского наследия по большей части к тому моменту был уже попилен или поделен. Экономика работала в основном за счёт эксплуатации природных ресурсов и остатков советского наследия, причём всё зарабатываемое проедалось.
Внутренний ресурс для «большого рывка» отсутствовал. Нужен был внешний. Поэтому вопрос стоял именно так: под кого ложиться, у кого брать ресурсы для поддержания жизнеспособности? Именно вокруг этого вопроса, собственно говоря, и крутилась вся политическая дикуссия с 2000 по 2013 годы.
В результате элиты (!) массово (!) сделали выбор в пользу Европы.
О том, почему они сделали именно такой выбор, я уже писал: Европа, в конечном итоге, предлагала куда более удобные для них условия «колонизации», предполагающие сохранение всех существовавших ранее возможностей для использования государства как средства обогащения, кроме того, европейский капитал Украиной как таковой не очень интересовался, т. е. особой конкурентной угрозы на «рынке капиталов» не представлял.
То, что мы наблюдаем сегодня, есть становление неоколониальной системы в Украине, адаптация её под нужды и потребности «метрополии».
Рамка очерчена строго: «аграрная свехрдержава», поставщик строго ограниченного списка видов продукции самых низких переделов. О том, что это будет именно так, можно было понять, прочитав то же соглашение об ассоциации. При этом были заранее спроектированы и сейчас активно возводятся достаточно жёсткие барьеры, ограничивающие степень свободы в управлении для того, чтобы колония не вздумала взблоднуть.
Альтернативой был «евразийский вектор». Мы, его сторонники, надеялись, что, встав на этот путь, Украина может рассчитывать хотя бы на малую толику колоссальных российских ресурсов (в той или иной форме), которые могут стать основанием для «большого рывка» (необходимость которого была к тому моменту уже очевидна) — в сфере инфраструктуры, модернизации экономики и т. п.
Шансы были, потому что та же Белоруссия, к примеру, такие ресурсы получила. Сохранив при этом, кстати сказать, полную свободу в том, что касается внутренней политики и широкую (в неких весьма условных военно-стратегических рамках) свободу в сфере политики внешней.
Но проблема в том, что если в 2010–2013 годах была действительно надежда эти ресурсы получить, то сейчас рассматривать что-то такое всерьёз не приходится. Потому что эти ресурсы банально потрачены или будут потрачены в ближайшее время — в связи с Украиной, но не на Украину: «Северный поток», «Турецкий поток», обходной аммиакопровод, порты — и это только то, что на слуху. Плюс «импортозамещение» украинской продукции, которое уже практически закончено.
А есть ещё помощь тому же Донбассу, которая наверняка влетает в копеечку. Плюс, конечно, самих ресурсов в принципе стало меньше — фактор, с которым тоже приходится считаться. Так что денег не дадут по двум причинам: а) никто не будет дважды платить за одно и то же; б) тем более никто не станет дважды платить за одно и то же втридорога, когда в карманах негусто.
Поэтому, думаю, «евразийские двери» для Украины в её сегодняшней (или даже «завтрашней», желаемой адекватниками) форме закрыты. Европейские чуть-чуть приоткрыты, и из-за них доносится чей-то гнусавый голос: «Работать, грязные дикари, работать! Солнце ещё высоко!». Классический выбор из 0 вариантов.
И честно говоря, я просто не знаю, какой даже чисто теоретический вариант выхода из этой ситуации может предложить даже самый умный «адекватник». Впрочем, они тоже не знают. Хоть и делают вид, что знают.»
