Ситуация с бесплатными лекарствами на Украине критическая, но лечебные учреждения должны сами решать свои проблемы в этой сфере. Об этом заявил министр здравоохранения Украины Александр Квиташвили.
06.08.2015, 20:12

«Почему на меня (возлагается ответственность. — RT)? Самое главное в том, что больницы должны самостоятельно работать. Нельзя смотреть на Киев и думать, что какой-то новый министр будет закупать марли, бинты и так далее. Государство должно обеспечивать оплату услуг, а больницы должны работать самостоятельно и сами управлять. Это нормальная система», — приводит РИА Новости слова Квиташвили в эфире телеканала «Украина».

В начале июня премьер-министр Украины Арсений Яценюк отвёл Квиташвили три месяца на проведение реформ в сфере здравоохранения и наведение порядка в сфере госзакупок лекарственных средств.

Оригинал новости RT на русском:
http://russian.rt.com/article/107746

Не понос, так золотуха
В условиях современной Украины вспышка африканской чумы свиней (АЧС) - приговор всему свиноводству и реальная угроза голода в селах. Раньше АЧС, десятки случаев которой фиксировались на Украине с 2012 года, обходила стороной животноводческий бизнес. Первой крупной жертвой вируса нынче стал агрокомбинат "Калита" в Киевской области, входящий в десятку крупнейших украинских производителей свинины по версии отраслевой "Ассоциации свиноводов", передает корреспондент Накануне.RU.

"Калита" к прошлой неделе содержала поголовье, в котором насчитывалось 61 тыс. 200 хрюшек. Согласно инструкции по профилактике и борьбе с АЧС, все эти животные подлежат уничтожению. Вокруг агрокомбината в радиусе 3 км установлена карантинная зона.

Что интересно, с прошлого года все страховые компании отказываются страховать аграриев от АЧС. По словам председателя правления "Калиты" Юрия Жихарева, работать с риском этой болезни на Украине отказываются все страховые компании – как отечественные, так и зарубежные. То есть, страховщики понимали реальную опасность эпидемии, почему и отказывались от, казалось бы, верного заработка.

Прямые убытки, включающие потерянное поголовье, запасы кормов и непригодную к дальнейшему использованию технику, агрокомпания оценила в 170 млн гривен. И это минимальная сумма – 120 долларов за свинью (не считая других потерь) - столько же понадобится для возобновления работы. Дальше – ещё хуже. "Карантин снимают через шесть месяцев с момента убоя свиней, а их разведение в неблагополучном пункте разрешается не ранее чем через год после снятия карантина. То есть завезти этих животных можно будет минимум через полтора года ", – подчеркивает генеральный директор "Центра повышения эффективности в животноводстве" Николай Бабенко.

И это только проблема, которую можно назвать частной (комбинат принадлежит "Смарт-холдингу" Новинского). Есть и последствия для государства. Все страны, допускающие подобные вспышки АЧС, лишаются права экспортировать свинину минимум на три месяца. А по истечению этого срока возобновление поставок из каждого конкретного региона зависит от эпизоотической ситуации в нем. Которую еще предстоит оценить независимым международным экспертам.

Мало того. Международное эпизоотическое бюро формально не накладывает запрет на экспорт зерна. Зато оно уведомляет все страны о рисках импорта зерновых с территории Украины. Можете себе представить, что произойдет. А ведь зерно сегодня – основная статья экспорта киевского режима. Именно на зерно, подсолнечное масло и металл приходится более половины валютной выручки.

У властей было всего 72 часа, чтобы реализовать защитные меры, которые бездарно давно прошли. А ведь достаточно было трое суток, чтобы провести полную депопуляцию на агрокомбинате и временно ограничить движение персонала между свинокомплексом и окружающими территориями. Этого не сделали. Пока Госветфитослужба предлагает лишь провести депопуляцию диких кабанов в Черниговской, Ровенской, Сумской, Житомирской и Киевской областях. Заметьте – не приступила к уничтожению. А лишь предложила!

Какая уж тут зона свободной торговли с ЕС!

Поэтому прогноз печальный - Украина, где так любят сало, лишится и части экспорта, и своего свиноводства. Возможно - полностью. Скорее же счет идет на год-два, может, три. Будет ситуация, как с Кубой. Оказывается, вспышки были уже давно. Минимум – с 2012 года. Но пока это было на частных подворьях, никто даже не чесался особо (у нас тут революция - не до свиней). Но сейчас уже дикие кабаны в нескольких областях с чумой.... 45 млн гривен, которые государство от щедрот своих выделило на борьбу со свиной чумой - курам на смех.

На развалинах Украины сейчас около 2,5 млн свиней только в предприятиях АПК. Из них около 2-х млн - в регионах, где уже обнаружена АЧС. По сути, уничтожение этого поголовья - потеря приблизительно $4 млрд. Плюс дезинфекция зданий и оборудования.... скорее всего та же сумма. Плюс частные подворья, где поголовье сопоставимое. Плюс требуется полное уничтожение всех диких кабанов. Плюс надо что-то делать с фуражным зерном и местами его хранения...

Будут ли массово на Украине резать свиней - вряд ли... В России в таких случаях проводят массовые мероприятия, на которые (ВНИМАНИЕ) денег не жалеют.

Кстати, спасибо братьям из солнечной Грузии. И отдельно - расположенной у них американской микробиологической лаборатории.

В общем, доскакались.

В России пускали под нож в зоне карантина  все поголовье свиней, в не зависимости от того заражено или нет. Чет меня гложут сомнения что на Украине пустят. Да и .... потерять  80 тыщ голов - это капец, конечно. Особенно в их нынешнем положении.

В Сети почему-то именно сейчас набирает популярность ролик  годовой давности  - «Россия и Молдова — Общее будущее!»
Более 90.000 человек просмотрели ролик в соц.сетях, а так же около 65.000 на youtube. И по сей день все что отраженно в нем является актуальным для Республики Молдова.

Читала с большим интересом. И горечью.  Проклятое время... Надеюсь и верю что судьба Новороссии будет более  удачной чем судьба Сербской Краины.

20 лет спустя. Трагедия Сербской Краины

Операция «Олуя» («Шторм») началась ровно 20 лет назад, утром 4 августа 1995 года массированным наступлением 200-тысячной хорватской армии на Книн. Сербская Краина пала в течение 5 дней. Армия краинских сербов, в реальности состоявшая из 15 тысяч боеспособных солдат с устаревшим оружием, сражалась героически. У Велебита окружённые сербы оказали героическое сопротивление хорватам, беспрепятственно прошедшим сквозь французских «миротворцев». После было привезено 24 тела сербских героев. Этот эпизод с «миротворцами» люди не могут забыть до сих пор.

История рождения и гибели республики Сербская Краина не может быть забыта, так как пока один в один повторяет история Новороссии и есть лишь надежда, что финал будет иным.

История возникновения Сербской Краины поразительно сходна с историей возникновения Новороссии. Краина никогда не входила в состав Хорватского государства и была впервые присоединена к «Великой Хорватии» по решению Гитлера в 1941 году. Из почти 2 миллионов сербов, оказавшихся на территории этого образования, 500 тысяч были убиты и 200 тысяч насильственно обращены в католичество. В одном только концлагере Ясеновац было уничтожено около 1 миллиона человек – в основном сербов и евреев. После войны коммунистическое правительство во главе с хорватом Тито оставило Краину в составе Хорватии. В отличие от всей остальной территории этой республики, пользовавшейся повышенным вниманием диктатора, сербские деревни в Краине оставались без света и тепла, там намеренно не строили дорог.

События, предшествовавшие войне 90-х, также разворачивались один в один с событиями в Новороссии – в одно и то же время и по одним и тем же поводам. В августе 1989 года из Конституции Социалистической Республики Хорватия (где проживал 1 миллион сербов) изымается положение о сербском языке как языке сербов Хорватии. В Сербской Краине начинают звучать голоса об автономии.

На политической сцене Хорватии появляется Франьо Туджман. Оголтелый нацист и антисемит, известный своей фразой:«Я благодарен богу, что не женат ни на сербке, ни на еврейке» — произносит в Сплите предвыборную речь о независимости Хорватии – и уже в мае становится президентом Хорватии. Первым делом он сравнял с землёй братское кладбище в Ясеноваце и уничтожил музей жертв усташеского геноцида. Начинаются повальные увольнения сербов с работы, закрытие сербских школ, фактический запрет использования сербскохорватского языка на основе кириллицы.

25 июня происходит смена хорватской символики: возрождается знаменитая «шаховница» — флаг «Великой Хорватии» времён гитлеровского приспешника Анте Павелича. В тот же день в городе Србе в присутствии 150 тысяч сербов принимается Декларация о суверенитете и автономии сербского народа, и о формировании и образовывается Сербское национальное вече.

16 августа 1990 года Вече проводит референдум по вопросу автономии. На следующий день руководство Хорватии направляют отряд волонтёров в центр Сербской Краины – Книн. В ответ на это сербы в Бенковаце отбирают оружие у хорватского милицейского поста и возводят баррикады на дорогах и объявляют сбор в ополчение. Во всей Хорватии начинаются аресты и исчезновения сербов. В октябре на территории всей Северной Далмации создаётся Сербская автономная область (САО).

22 декабря в Загребе хорватский парламент – Сабор – принимает Конституцию Сербии, которая провозглашается «национальным государством хорватского народа». Три дня спустя, 25 декабря, Сабор принимает закон, по которому сербы не имеют права на самоорганизацию.

К началу 1991 года въезды во все сербские населённые пункты Краины контролировались отрядами местного ополчения. 4 января в краинской автономии сформировано своё МВД, начинается формирование собственной армии.

20 февраля хорватский Сабор выносит постановление о том, что югославские законы на территории Хорватии не действуют. Неделю спустя краинские сербы принимают решение, что на их территории, наоборот, действуют только законы федеративной Югославии. 16 марта все сербские общины Краины провозглашают независимость от Хорватии. В марте происходят первые бои – сначала у селения Панкрац, затем, перед Пасхой, у заповедника «Плитвицкие озёра». 1 апреля Вече принимает решение о присоединении к Республике Сербия и Конституции Югославии.

В апреле – мае 1991 года конфликт разрастается. Хорваты выпустили 3 ракеты по Борову Селу под Вуковаром, в ночь на 1 мая туда пытались зайти 4 хорватских полицейских, но были убиты. На следующий день в перестрелке с двух сторон погибли 17 человек. 3 мая в Задаре и Шибенике происходят кровавые сербские погромы. 5 мая Туджман выступает в Сплите с призывом к переводу предприятий на военную продукцию и к бунту против Югославской народной армии (ЮНА). На следующий день в Сплите в ходе демонстрации произошли нападения на югославских солдат – были убитые и раненые.

В это время в Хорватию начинают стягиваться наёмники из Европы, готовые убивать «сербских варваров». Первая такая «интербригада» была создана в Загребе, её костяк составили немцы, голландцы, австрийцы, англичане, американцы, испанцы, аргентинцы и французы. Не гнушались «воины белой Европы» включать в свои ряды и цветных наёмников.

12 мая 1991 года в Краине проходит референдум о независимости, в соответствии с западными двойными стандартами объявленный «фарсом, прикинувшимся демократией». Зато референдум в Хорватии 19 мая о «независимости и самоопределении» был воспринят на Западе с подобающим уважением. Сербы этот референдум бойкотировали. 23 мая в Хорватии принят закон об «этнически чистой армии», откуда были изгнаны все оставшиеся сербы.

На пресс-конференции Франьо Туджман заявил, что "население должно быть готово, возможно, и к всеобщей войне за оборону Хорватии". Это заявление резко диссонировало со словами Милошевича: «Сербия не воюет». По мнению очень многих, именно эти слова сербского лидера развязали руки хорватским головорезам. Опубликованы данные, по которым пленных сербов сажали на кол, выкалывали им глаза, отрезали уши, живыми бросали в шахты. Ни по одному из этих свидетельств Гаагским трибуналам не было возбуждено уголовных дел.

Сразу же после провозглашения независимости хорваты принялись интенсивно формировать собственные вооружённые силы, численность которых с июня по август 1991 года возросла в 6 (!) раз. Начался интенсивный процесс их вооружения – как на основе милитаризации производства внутри страны, так и за счёт закупок за рубежом. По свидетельству газеты «Народна армия», из-за рубежа были получены средства ПВО, аналогичные имеющимся у югославской армии, а позднее – малые переносные ракетные системы американского производства класса «Стингер».

Осенью 1991 года начался массовый хорватский террор по всей Краине: Осиек, Госпич, Карловац, Сисак, Огулин. В одном только Госпиче были убиты около 80 сербов – притом гражданских лиц, в том числе женщин, стариков, детей. Сербы начинают строить в массовом порядке баррикады по всему югу Краины. Сотни тысяч сербов покинули родные места.

23 ноября 1991 года руководство Югославии согласилось с планом Сайруса Вэнса, предусматривавшим вывод ЮНА из Хорватии, возвращение беженцев, создание полиции на многонациональной основе и разоружение… краинских сербов. Белград незамедлительно приступил к исполнению первого пункта плана (три последних были абсолютно невыполнимы), что вызвало крайне негативную реакцию сербского населения Краины, от которой Милошевич просто отмахнулся.

17 декабря на заседании министров иностранных дел стран членов ЕС была принята Декларация о признании независимости всех республик Югославии, которые примут такое решение. В ответ на это 19 декабря, в день св. Николая Чудотворца, сербы провозгласили независимость Республики Сербская Краина. С лета 1991 по январь 1992 идут тяжёлые бои за Восточную и Западную Славонию. В конце 1991 года в районе Псуня и Папука (Западная Славония) погибли 2,5 тысяч сербов, в большинстве гражданских лиц.

В начале 1992 года хорватская армия не контролировала 1/3 территории своей страны. Все пути сообщения между двумя крупнейшими центрами – Загребом и Сплитом – были перерезаны. В Задаре и Шибенике, двух крупных городах на побережье Адриатики, из-за постоянных военных действий постоянно нарушалось водоснабжение, исчезал свет. Стремясь вернуть Краину под свой контроль, хорватское руководство продолжало вести военные действия малой интенсивности. В июне 1992 года хорватская армия атакует сербские позиции на Мильевском плато. В январе 1993 года хорваты оккупировали Равни Котари и дамбу под Перуча, которую долгое время защищала одна семья с одной гаубицей. Если бы хорватам удалось подорвать дамбу – вода с 316-метровой высоты смыла бы город Синь, находившийся на высоте 78 метров.

Зимой и весной 1993 года хорваты атаковали сербов по линии Задар – Биоград – Бенковац. Артиллерийский обмен в зоне Бенковац – Масленица – Обровац. Тяжёлые бои разыгрались за Масленицу, Масленички мост и Малевачки плато. В марте бои происходят в окрестностях Скрадины.

В сентябре 1993 года произошла беспрецедентная по своей жестокости атака хорватов на Медакский коридор, на севере от Задара. Даже «голубые каски» ООН были поражены массовой зверской резнёй мирных людей, в которой участвовали в основном наёмники из Голландии. Сама операция носила кодовое название «Выжженная земля». Все дома гражданского населения были сожжены, скот вырезан, сельскохозяйственный инвентарь разграблен, колодцы отравлены. В октябре наблюдатели ООН составили по событиям в районе Медака целый доклад. Вот лишь немногие из воспоминаний канадских миротворцев:

«Как только взошло солнце над горизонтом, стало ясно, что Медакская долина – вся в дыму и огне. Солдаты нашего подразделения с нетерпением ждали команды вступить в долину, в то время как в долине раздавалась стрельба и крики людей, продолжалась зачистка. Около 20 журналистов из разных стран находились рядом, в надежде увидеть Медак поближе. Один из наших офицеров созвал полевую мини-конференцию и обвинил хорватов в военных преступлениях против мирных сербов. В это же время хорваты стали отступать на свои старые позиция, они тащили с собой всё, что награбили. Остальное имущество сербов было уничтожено, весь скот был расстрелян, а дома подожжены. Как только французские и канадские подразделения спустились в долину, они начали наталкиваться на трупы сербов. Некоторые трупы уже разложились, некоторые были совсем свежие... В конце концов, 17 сентября приехала гражданская полиция ООН и начала составлять протоколы по трупам».

«Хорваты заставляли пленных сербов нести награбленный скарб на себе. Мы начали преследовать их по горам, но как только мы приблизились, хорваты начали убивать сербов, давая нам понять, что не потерпят преследования. Мы сообщили начальству и нам приказали прекратить погоню. По ходу дела мы складывали куски те в мешки и не знали, те ли куски мы складывали в один мешок или нет. Стоял ужасный запах. Абсолютно всё было разрушено, на перекрестке валялся покорёженный детские велосипед, перееханный танком».

До сих пор Гаагским трибуналом не возбуждено ни одного уголовного дела ни по одному из выше изложенных фактов. В членстве ООН было отказано не Хорватии, а союзной Югославии. Более того – эти воспоминания показывают, что так называемые «миротворцы» из ООН предпочитали не вмешиваться в происходящее. По свидетельству самих канадцев, хорваты платили им огромные суммы наличными, чтобы те не встревали. Проходили совместные с хорватами вечеринки, ужины, попойки и прочие увеселительные мероприятия. «Миротворцы» предоставляли хорватам информацию о расположении сербских частей, то есть выступали в роли разведки для хорватов. Часто хорватам выдавалась форма «миротворческих» войск и переодетые усташи спокойно ходили по сербским селам в компании иностранных солдат.

После этой трагедии несколько «миротворцев» заболели странными болезнями, которые могли быть вызваны применением химического оружия. Канадцами были взяты пробы воды и почвы и по их данным были обнаружены следы применения хорватами боевого химического оружия. Эти данные быстро замяли в ООН и они не получили широкой огласки. По сей день вопрос остаётся открытым.

В феврале 1994 года идут бои южнее Книна. После интенсивных атак хорватов и боснийских мусульман сербы потеряли важнейшие стратегические высоты Купреса, что в дальнейшем дало стратегическое преимущество хорватам. В апреле хорваты потребовали выдворить из страны всех не белых цветных «миротворцев» ООН, что сразу вызвало одобрение и поддержку со стороны многих правых в Европе. После этого явно пропагандистского шага в Хорватию начинают съезжаться наёмники из Европы. Позже в их рядах появятся цветные наемники, что их нисколько не смутит.

Относительное затишье, установившееся в регионе на протяжении более года, оказалось обманчивым. В сентябре 1994 года Пентагон начинает подготовку военных Хорватии к новому, решающему броску. В ноябре США заключают с хорватами договор о военном сотрудничестве, консультируют их и начинают подготовку к операции. Американская военная разведка создаёт на острове Брач специальный центр, откуда производятся разведывательные полёты над Краиной. Кроме того, хорваты получают в своё распоряжение все данные со спутников. Хорватам и боснийским мусульманам поступает оружие из Германии, Австрии, Украины и Ирана. Вооружение закупается на сумму более 1 млрд. долларов, включая танки и вертолёты МИ-24. Таким образом, против сербов выступает Запад, исламский мир и… Украина. Впрочем, эта страна, считающая себя наследницей православной Киевской Руси, уже проявила себя в 1994 году. Всё готовится к масштабному наступлению хорватов на Сербскую Краину.

О том, что за операцией «Шторм» напрямую стояли США, не скрывали ни американский главнокомандующий Роджер Коэн, ни посол США в Хорватии Питер Гэлбрейт. Обозреватель «Вашингтон пост» Джим Холэнд писал ничтоже сумняшеся: «Нужда в войне не исчезла с ядерными взрывами в Хиросиме и Нагасаки. Даже на пороге XXI века есть места и моменты, требующие развязывания сил разрушения. Правительство США негласно передало Хорватии, что такой момент наступил. На языке дорожных светофоров Вашингтон мигнул Загребу жёлтым светом, сигнализируя одобрение. А не зелёным, означающим команду начинать. Но истинный смысл сигнала не вызывал сомнений».

А вот слова из статьи директора лондонского Института войны и мира Энтони Бордена, опубликованного в газете “Nation”: «Заведомая поддержка Соединёнными штатами действия в Краине, и открытое, хотя и дозированное, последующее их оправдание, зримо знаменуют явный возврат к использованию клиентарных государств и силовой политики в региональных конфликтах».

В марте 1995 года президент Хорватии Франьо Туджман выдвинул требование вывести войска ООН с территории Краины. Многие расценили этот шаг, как чисто пропагандистский и предвыборный: осенью того же года в Хорватии должны были состояться парламентские выборы. Туджман своим заявлением привлёк не только голоса избирателей, но и внимание международного сообщества к проблеме территориальной целостности Хорватии. Войска ООН не ушли, но поредели почти наполовину.

В первых числах мая хорваты проводят операцию «Молния» и оккупируют Западную Славонию. В операции, начавшейся 1 мая в 5:30 утра, участвуют около 10 тысяч хорватских солдат. Хорваты берут под контроль важное шоссе Загреб – Славонский Брод – Липовац и железную дорогу Загреб – Винковцы. Хорватские войска захватили стратегически важную область Западной Славонии, по которой проходит знаменитая автомагистраль «Братство и Единство», связывавшая до войны Загреб с Белградом. Сейчас она связывает районы хорватской Славонии с Центральной Хорватией. Сербам этот район был важен потому, что надёжно прикрывал с севера и Большую Сербию, и Краину, и вклинивался вглубь хорватской территории, лишая тем самым хорватскую армию мобильности.

18-й корпус сербов в количестве 5 тысяч человек потерпел поражение. В течение 40 часов хорватская армия и вооружённые формирования взяли Ясеновац, Окучани и Стару Градишку. Это поражение не опечалило сербскую общественность, ошибочно считавшую главной причиной неудач просчёты военных. Все были уверены в том, что Западная Славония в самое ближайшее время будет возвращена. Люди говорили, что неудачи на фронте послужат повышению боеготовности армии и большей ответственности политиков. Усиление армии Сербской Краины в то время было вполне достижимо, ведь, как и прежде, на её вооружении находилось много новых танков, артиллерии, самолётов и вертолётов.

В июне 1995 года французские спецслужбы и наёмники отмечают крупные поступления оружия в порты Хорватии из США и Германии. В Книне проходит марш на Видовдан: 8000 человек прошли строем перед жителями Краины для поднятия духа. Однако у армии уже возникли проблемы с топливом и боеприпасами.

В июле в Лондоне встречаются немецкий министр иностранных дел Клаус Кинкель, госсекретарь США Уоррен Кристофер и хорватский дипломат Миромир Зузуло. На встрече они рассматривают план вторжения, и западные дипломаты дают добро на проведение операции «Шторм». Хорватам гарантировали невмешательство со стороны Сербии, так как Слободан Милошевич ставил целью снятие экономических санкций к октябрю и не был готов к войне. В том же месяце объединённые силы сербов проводят наступление на Бихач.

27 июля американское посольство в Хорватии посоветовало покинуть страну гражданам Америки, в тот же день сербы объявили о введении военного положения в республике. На следующий день армия Хорватской республики Герцеговины-Боснии совместно с регулярными частями армии Хорватии нанесла удар южнее Книна, на территории Республики Сербской в Боснии, захватив два города: Гламач и Босанско Грахово. Эти 2 города представляли исключительную, жизненную важность для сербов. Именно здесь проходила главная магистраль Баня-Лука – Книн. Захват этих городов в корне менял стратегическое положение в пользу хорватов и мусульман. Из осаждаемой стороны они превратились в осаждающую. Теперь хорваты располагали возможностью нанести удар по Сербской Краине с двух выгодных плацдармов: с северного из Западной Славонии, и с южного – из района Гламоча и Грахова. В тот же день лидер боснийских сербов Радован Караджич объявил введение военного положения и полную мобилизацию. Туджман предъявляет РСК ультиматум о реинтеграции. Сербы соглашаются, но уже поздно.

29 июля президент Краины Милан Мартич выступает по телевидению и говорит об обещанной поддержке Милошевича и Караджича. 30 июля в Книне выступает сербский Патриарх Павле и обещает поддержку со стороны Сербии.

1 августа 1995 года встречаются Мартич, Младич и Караджич. Мартич ещё раз просит помощь, и ему её обещают. В Хорватии в тот же день проводится полная мобилизация. На границах с Краиной начинают сосредотачиваться войска. Хорваты не приезжают на обговоренную встречу с командующим Краины. Сербы соглашаются на встречу с хорватами в Женеве.

2 августа правительство Сербской Краины покидает Книн.

3 августа поступает информация из Генштаба армии Югославии и от руководства Сербии о предстоящей агрессии. Данные также поступали от собственной разведки и от сочувствующих сербам канадских и французских офицеров «голубых касок». Были даже случаи, когда хорватские гражданские и военные лица преходили границу и предупреждали сербов о грядущем нападении. Всё это очень напоминало ситуацию на границе с СССР в июне 1941 года. В этот же день американский посол в Хорватии Питер Гэлбрейт уверяет хорватов, что Милошевич дал гарантии не вступления Югославии в войну, и что Югославия не будет наносить удары по хорватским городам.

Операция «Олуя» («Шторм») началась утром 4 августа 1995 года массированным наступлением 200-тысячной хорватской армии (самой крупной армии в Европе после Второй Мировой войны) на Книн. Регулярная армия состояла из 80 тысяч человек, 70 тысяч были мобилизованы дополнительно, и 50 тысяч были готовы вступить в бой в третьем эшелоне. Не было ни одного населённого пункта в Хорватии, который не провёл бы мобилизацию. При этом таинственно испарились размещённые в Краине «голубые каски» ООН.

Сербская Краина пала в течение 5 дней. Армия краинских сербов, в реальности состоявшая из 15 тысяч боеспособных солдат с устаревшим оружием, сражалась героически. У Велебита окружённые сербы оказали героическое сопротивление хорватам, беспрепятственно прошедшим сквозь французских «миротворцев». Когда на помощь сербам выдвинулась резервная часть, французы под угрозой применения оружия не пропустили сербов. После было привезено 24 тела сербских героев. Этот эпизод с «миротворцами» люди не могут забыть до сих пор.

В битве за древний Книн разгорелось настоящее танковое сражение. После 9-часовой ожесточённой битвы сербы стали оставлять позиции. Сербские танки, лавируя, постепенно отступали. Сербы храбро обороняли район Топуско – Двор – Войнич, Дрниш, Бенковац и Теслинград. Местом героической обороны был котёл Пакрац – Горешница – Ораховац. Ожесточённые бои шли за Петринью и Глину.

Из Белграда никакой помощи не поступало: Милошевич в телефонном разговоре сказал Мартичу, чтобы Краина «продержалась сама 5 – 6 дней», а он «что-нибудь придумает».

В 16:45 был подписан приказ Мартича о плановой эвакуации Книна, Бенковаца, Оброваца, Дрниша и Грачаца. Во время обсуждения приказа в штабе было задано 2 вопроса: «Есть ли гарантии, что Милошевич и Караджич придут на помощь?» и «Кто будет вести трактор с семьёй во время отступления, если я буду на фронте?». На оба вопроса Мартич ответил молчанием. До сих пор не утихают споры, был ли приказ преступным и предательским, или же всё же благодаря этому приказу удалось вывести из-под хорватского огня сотни тысяч жителей.

В 19:00 2 самолёта НАТО с авианосца «Теодор Рузвельт» атаковали сербские ракетные позиции под Книном. Ещё два самолёта с итальянской авиабазы бомбят сербскую авиабазу Удбина. В НАТО бомбардировку оправдали тем, что возникла угроза жизни пакистанским «миротворцам», и по запросу пакистанских военных необходимо было действовать «решительно». Что касается Удбины, то здесь было заявлено, что «самолёты НАТО при патрулировании были обнаружены сербскими радарами и захвачены в цель». Также с этого дня и на протяжении всей операции НАТО глушит все сербские средства связи.

Хорваты за сутки проникли вглубь от 5 до 15 километров, атакуя на протяжении линии фронта в 630 – 700 км. По хорватским данным, в первый день наступления они смогли оккупировать 720 кв. км. В 20:00 началось совещание Штаба Краинской армии, где принято решение об обороне Книна силами 7-го корпуса генерала Ковачевича. Север Книна защищала 75 бригада Владимира Давидовича. Было решено перенести штаб обороны в Срб, были приняты решения об организованном отступлении и формировании новых боевых формирований. Паники не было. В 23:20 Штаб был эвакуировал в Срб.

Хорватские ракетные установки и артиллерия разбомбили радио и телевизионный передатчик в Челаваце. После этого центр был захвачен наземными войсками с боем. К ночи 4 августа бои затихли.

5 августа сербские войска стали покидать Книн. В городе начинается паника. После двух дней непрерывных обстрелов от города остались одни руины, улицы были завалены убитыми и умирающими ранеными. Вот воспоминания канадских «голубых касок»:

«Снаряды падали повсюду, в том числе и на жилые дома. Количество пострадавших людей было очень большим. По моим подсчётам было убито около 500 сербов за 2 дня обстрела Книна. Около 50 трупов были свалены в коридорах госпиталя Книна. От 20% до 30% всех домов в Книне были разрушены. Только семь целей с натяжкой можно было назвать военными. Среди них железнодорожное депо и здание правительства. Из 3000 снарядов только 250 попали в эти цели. С моей точки зрения, хорваты специально уничтожали жилые дома».

«Я видел старую женщину, у которой были выбиты глаза. Она держала мертвого мужа на руках и отказывалась уходить с нами... Мы подняли одного человека, чтобы положить его в мешок, и его мозги вылились мне на ботинок... Мешки с телами были сложены в траве рядом с оградой, появившийся неожиданно хорватский танк несколько раз специально проехался по ним, даже не зная, были ли там трупы сербов, хорватов или мусульман».

«Подвал Книнского госпиталя был забит трупами. Больных выбрасывали из окон».

5 августа в 10:00 хорваты врываются на окраины Книна. Бригадир Иван Кораде, командир 7-й хорватской бригады, водружает усташеско-нацистский флаг – «шаховницу» над крепостью Книна. К этому времени уже пали Грачац, Любово, Житник, Дубица. Сербы отступают на Срб и Лика Калдрма, Дрвар, Петровац, далее на Баня-Луку. Хорваты к полудню также занимают Врлику, Киево, Дрниш. В 15.00 хорваты и 5-й корпус боснийских мусульман, наступающих от Бихача на запад, встречаются у Тржачких Растела, на реке Корана. Хорватский генерал Марьян Марекович и боснийский генерал Ариф Дудакович пожимают руки. В 18:00 захвачен Бенковац и окружена Петринья.

Министр иностранных дел Германии Клаус Кинкель в своём обращении заявил: «Мы не должны забывать о годах сербской агрессии... Сербы слишком долго испытывали терпение Хорватии». Позже немцы также скажут, что "Германия разделяет радость военного успеха и выражает вам похвалу за эту войну".

К ночи 5 августа в Хорватии началась победная вакханалия. Улицы заполонили пьяные, смеющиеся и плачущие хорваты, с бутылками шампанского, размахивающие хорватскими, американскими и немецкими флагами и распевающие песни «Спасибо тебе, Германия». Туджман выступает с торжественной речью на центральной площади Загреба.

В воскресенье, 6 августа, в 7:12 пала Петринья, хорваты двигались на Костайницу и Глину. В 9:00 пал Обровац. В 16:30 Туджман прилетает в Книн на вертолёте со своей кликой: министром обороны, министром иностранных дел и т.д. К приезду Туджмана водружают 20-метровую «шаховницу». Туджман проходит перед хорватской армии и произносит речь о том, что «Хорватия отныне будет целостна на века». В 17:00 дня начинает вещать хорватское «Радио Книн». В сербский Двор прорываются "тигры" Аркана, но они уже не могут изменить ситуацию. В районах Санац, Штресковац и Туранья идут ожесточённейшие бои. В 23:00 пали Глина, Костайница и Плитвицкие озёра.

21-й, 15-й и 39-й корпуса попали в тяжёлое положение и были окружены.

7 августа в 11:20 сбиты два сербских самолёта в районах Дарувар и Пакрац. Пала Туранья. В Карловцах начинается хорватское веселье. В 18:00 пал Двор на Уни. Хорваты объявляют о победе. С их стороны заявлены 118 убитых и 620 раненых. Хорватов поздравляют немцы. В этот день достигается соглашение о сдаче сербов. Хорваты объявляют о намерениях атаковать Восточную Славонию. В Восточной Славонии российский батальон (Русбат) начинает готовиться к обороне. Русских и бельгийцев в этом районе около 1500 человек. В 18:00 министр обороны Хорватии Шушак заявил, что Республика Сербская Краина ликвидирована.

После нескольких дней агрессии в Краине из 500 тысяч населения осталось не более 5 тысяч. Остальные, под палящим солнцем, без пищи и воды, двинулись по дороге, ведущей к Баня-Луке и далее к Белграду. За 4 дня погибло около 14 тысяч только гражданских лиц. 12 тысяч пропало без вести. Только после 9 августа из общего числа отступающих сербов пропало без вести ещё 6 тысяч человек. Беженцев бомбят самолёты НАТО (хотя НАТО, естественно, и отрицает эти преступления) и хорватская авиация, ведётся артиллерийский обстрел сербов на дорогах, расстрел из стрелкового оружия и танков. Бесконечные колонны сербов атакуются хорватами непрерывно. Хорватские дети и католические священники забивают женщин кирпичами и арматурой, закалывают вилами. Такое количество людей никогда не гибло в Европе за такой короткий отрезок времени с Второй Мировой войны.

В Европе быстро организовывается настоящая охота на людей. Неделя «сафари» стоила всего 2700 долларов. «Каникулы» устроило подпольное лондонское турагентство. Любители летели в Мюнхен, оттуда их доставляли в Загреб, а оттуда – в «мягкую» зону военных действий, где они становились членами Хорватской интербригады. Наёмникам-убийцам выдавалось оружие, им беспрепятственно разрешалось фотографироваться над трупами сербов, убивать, насиловать. В основном в Хорватию приехали немцы, голландцы, англичане, американцы, датчане, венгры. Приехавшие нелюди заявляли о своей принадлежности к неонацистам и европейским «правым». Интербригада в Хорватии носила форму Вермахта и СС.

Подобные зверства не должны ни у кого вызывать удивления. За неделю до операции «Шторм» один из крупных американских военных заявил: «В западных столицах полагают, что если что-либо и случится с краинскими сербами, то они вполне и заслуживают этого». Этим и объясняется цинизм и равнодушие к страданиям сотен тысяч беженцев, о которых ярче всех высказался хорватский католический священник Милорад Пуповач в своей статье «Серб – не птица»: «Изгнание двухсот тысяч птиц из привычного ареала их обитания наверняка запустило бы бурный протест экологических и других движений. Но когда двести тысяч краинских сербов были единым махом выметены из их домов в Хорватии, очень мало кто в Европе или где-либо ещё хотя бы заметил это».

Были сожжены и разрушены тысячи домов, уничтожены техника и скот. Уничтожены древнейшие сербские монастыри Крк (1350) и Круп (1317). Ни ЮНЕСКО, ни какая-либо иная организация, призывная защищать памятники старины, не обратила на это никакого внимания, как не обратят они внимания на уничтожение православных монастырей в Сербии во время бомбардировок НАТО, ни на пожары в монастырях в Косово в последние годы.

***

Как известно, у победы несчётное количество отцов, поражение – всегда сирота. Причин падения Сербской Краины несколько. Их подробно рассмотрел Илья Плеханов в своей работе «Падение Республики Сербская Краина: уроки предательства». Первая из них – подлое и циничное предательство со стороны Большой Сербии во главе со Слободаном Милошевичем. Белград сдал Краину заранее, задолго до начала агрессии. Югославская армия по ряду соглашений обязана была защитить РСК, но этого не последовало. Места для беженцев в огромных количествах были уже готовы заранее. Скорее всего, Милошевич вынашивал иные планы. Никто в Белграде не хотел защищать то, что давно продано.

О запланированности падения Краины говорит многое. Можно предположить, что руководство РСК знало о хорватском наступлении задолго до его начала, так как большую часть имущества руководство перевело в Югославию в первом полугодии 1995 года, семьи их тоже к началу наступления были в Югославии. Постепенно имущество краинских сербов отправлялось на восток, в Сербию или боснийскую Республику Сербскую, к родственникам. Семьи военных уехали раньше операции. Также предполагается, что командирам ещё до вторжения были розданы конверты двух цветов: голубые – оборона, белые – отступление. Среди командования и офицеров распространили белые.

Вторая причина – внутренние неурядицы в руководстве Краины. В мае 1995 года был сменён главком войска РСК. Штаб раздирали внутренние противоречия, не способствовавшие организации обороны. Офицеры. Служившие в штабе офицеры были выдвиженцами председателей РСК и назначались не по профессиональным качествам, а по принципу личной преданности.

Основная военная причина поражения заключалась в неправильном расчёте главного направления удара хорватов: вместо Лики хорваты ударили на Книн и смогли рассечь Краину пополам. Сосредоточение хорватских сил в Либинье южнее Велебита не было принято во внимание. Не стало сигналом к началу войны даже падение Грахово и Гламоча, вследствие чего хорваты отрезали Краину от боснийской Республики Сербской. Вторым просчётом являлась ставка на то, что Республика Сербская и Восточная Славония, поддержав ударом по Осиеку и Винковцам, оттянут на себя значительную часть хорватских сил.

Были и сугубо тактические просчёты: боевые самолёты перед вторжением перебросили из Удбины в Баня-Луку, и авиация не поддержала оборону, так как любые полёты запрещались НАТО. Также следует отметить, что ракеты, топливо и снаряды были в ведении офицеров не Сербской Краины, а Югославской армии. Те их почему-то не использовали. 1200 офицеров ЮНА, которые находились на тот момент в РСК, просто растворились.

В этой операции хорваты использовали «живой щит» из сербов и «голубых касок». Хорваты даже катили перед собой сербских стариков-инвалидов в инвалидных креслах, а потом расстреливали их. Также хорваты активно использовали данные разведсамолётов НАТО. По достоверным сведениям, плохо работала и контрразведка Сербской Краины. Шифровальщик штаба РСК, по всей видимости, работал на хорватов.

Силы ООН либо ушли сразу, либо не вмешивались. 10 тысяч «миротворцев» в Хорватии и Краине выбрали тактику пассивного наблюдения. На их глазах горела, истязалась и грабилась страна, которую эти горе-миротворцы были призваны защищать. То же самое можно увидеть и по сей день в Косово и в любой другой стране, где «голубые каски» якобы защищают мир.

В заключение хотелось бы отметить, что звериная ненависть к сербам со стороны Запада связана исключительно с их Православной верой. В этом коренится застарелая, вековая ненависть европейцев к Византии, к «схизматикам», сохранившим верность исконной христианской веры. Эта ненависть носит подсознательный, глубоко религиозный, даже метафизический характер. Как бы мы ни пытались скрыться от своего исторического призвания, нам это не удастся: в нас будут стрелять, грабить наши дома и жечь наши святыни – только за то, что мы такие, какие мы есть. Только общее, единое осознание нашего Богоизбранничества, нашей миссии Нового Израиля, поможет нам выстоять перед этим натиском сил глобальной тьмы, спасти то, что ещё можно спасти. Пусть горький, трагический, полный боли и слёз, урок сербов Краины, Боснии, Косова и Белграда вдохнёт в нас силы исправить историческую несправедливость и выполнить возложенную на нас миссию народа-богоносца, народа-Катехона, удерживающего землю от окончательного торжества планетарного Дьявола.

При подготовке статьи использовались материалы работы И.С. Плеханова "Падение Республики Сербская Краина. Уроки предательства" .

На территории Луганской народной республики недалеко от линии разграничения, рядом с селом Иллирия, сотрудниками Министерства госбезопасности обнаружен тайник с боеприпасами. Об этом сообщает пресс-служба МГБ.
07.08.2015, 17:59

«В ходе оперативных мероприятий сотрудниками Краснодонского МРО МГБ ЛНР недалеко от линии разграничения найден тайник, в котором находились 54 ящика с патронами для крупнокалиберных пулемётов калибром 14,5 мм трёх разных модификаций. Боеприпасы переданы на вооружение МГБ ЛНР», — приводит РИА Новости слова собеседника в министерстве.

Оригинал новости RT на русском:
http://russian.rt.com/article/107950

внезапно)

Lenta.ru @lentaruofficial 2 мин.2 минуты назад

Египетский генерал опроверг информацию об интересе Каира к «Мистралям»

В Киеве опасаются, что если отпустить Донецк и Луганск, вслед за ними побегут и другие области «Единой Украины».
Об этом в эфире Интернет-телевидения UkrLife заявил украинский политолог Виктор Небоженко.
«Мы прекрасно знаем, что вслед за референдумами об отделении Донецка и Луганска последуют референдумы в других областях. Самая компактная территория, которая мгновенно проведет такой референдум, — это, конечно, Харьков. И тогда мы окажемся в тяжелом положении», — сказал Небоженко.