Большой шок в геополитике, приближение которого вы, вероятно, не замечаете ("The Nation", США)
Китай и Россия готовятся к созданию экономической зоны за пределами досягаемости Вашингтона.
July 23, 2015
Начнем с произошедшего всего две недели назад геополитического «большого взрыва», о котором вы ничего не знаете. Его результаты таковы: отныне любая потенциальная атака на Иран со стороны Пентагона (в союзе с НАТО) по сути будет обозначать выпад против планов, намеченных взаимосвязанной совокупностью организаций — БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка), Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС), Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС), недавно основанным по инициативе китайцев Азиатским банком инфраструктурных инвестиций (АБИИ) и Новым банком развития БРИКС (НБР) — акронимы, которые вам также едва ли о чем-то говорят. Между тем, они представляют собой зарождающийся в Евразии новый порядок.
Тегеран, Пекин, Москва, Исламабад и Нью-Дели активно устанавливают основанные на взаимодействии гарантии безопасности. Они в один голос назвали блефом бесконечную барабанную дробь, которой атлантисты старались привлечь всеобщее внимание к надуманному мему об иранской «ядерной программе». И за несколько дней до того, как ядерные переговоры в Вене, наконец, увенчались соглашением, все встало на свои места на двойном саммите БРИКС/ ШОС в Уфе — месте, о котором вы, разумеется, никогда раньше не слышали, на встрече, которую в Соединенных Штатах почти полностью обошли вниманием. И все же рано или поздно эти события, несомненно, заставят понервничать как партию войны в Вашингтоне, так и разнокалиберных неоконсерваторов (равно как и неолиберальных консерваторов), уже тяжело дышащих над иранским договором, по мере того как их рассказы об устройстве современного мира начнут разбиваться на мелкие осколки.
Евразийский шелковый путь
Венское соглашение, ставшее результатом бесконечных переговоров, за которыми мне досталось сомнительное удовольствие пристально следить, оказалось как будто вытянутым министром иностранных дел Ирана Джавадом Зарифом и его дипломатической командой из изрядно помятой шляпы волшебника: это почти что невероятный договор, который на самом деле может положить конец санкциям, введенным в отношении страны в результате асимметричного и главным образом сфабрикованного конфликта.
А теперь представьте ту встречу в Уфе, столице российского Башкортостана, как преамбулу к долгожданному соглашению в Вене. Она нащупала новую динамику евразийского континента и стала предупреждением о будущем геополитическом «большом взрыве». В Уфе с 8 по 10 июля наложились друг на друга 7-ой саммит БРИКС и 15-ый Саммит Шанхайской организации сотрудничества, в то время как венский договор требовал все новых и новых сроков.
Считайте это дипломатической уловкой Владимира Путина — совместить два саммита с неформальной встречей Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Назовите это объявлением войны против имперской логики Вашингтона со стороны мягкой силы, подчеркивающей широту и глубину развивающегося российско-китайского стратегического партнерства. Собрав под одной крышей всех этих глав государств, Москва предложила видение формирующейся, согласованной геополитической структуры, укорененной в евразийской интеграции. Отсюда значимость Ирана: что бы ни случилось после Вены, Иран будет для этой новой структуры жизненно важным посредником/ узлом/ перекрестком в Евразии.
Если вы читали заявление по итогам саммита БРИКС, одна деталь должна поразить вас: управляемый жесткой экономией Европейский союз (ЕС) в нем почти не упоминается. И это произошло отнюдь не по недосмотру. С точки зрения руководителей ключевых стран БРИКС, они предлагают новый подход к Евразии, прямо противоположный языку санкций.
Таковы лишь некоторые из примеров головокружительной деятельности, имевшей место в Уфе и полностью проигнорированной ведущими американскими СМИ. В ходе встреч президент Путин, президент Китая Си Цзиньпин (Xi Jinping) и премьер-министр Индии Нарендра Моди (Narendra Modi) работали на достижение практических целей и для продвижения того, что, по существу, является китайской версией будущего объединения Евразии посредством серии взаимосвязанных «новых шелковых путей». Моди одобрил приток китайских инвестиций в Индию, и оба лидера, китайский и индийский, пообещали вместе работать над решением общих пограничных вопросов, которые долгое время не давали их странам покоя и, по крайней мере в одном случае, привели к войне.
НБР, ответ БРИКС Всемирному банку, был официально запущен с 50 миллиардами долларов стартового капитала. По словам его президента, Кундапура Вамана Каматха (Kundapur Vaman Kamath), ориентированный на финансирование крупных инфраструктурных проектов в странах БРИКС, этот банк способен накопить до 400 миллиардов долларов капитала. Позже он планирует сосредоточиться на финансировании подобных предприятий в других развивающихся странах по всему Глобальному Югу — на основе местных валют, то есть в обход доллара США. Учитывая состав членов, очевидным образом средства НБР будут тесно связаны с новыми «шелковыми путями». Как подчеркнул президент Бразильского банка развития Лучиано Коутинью (Luciano Coutinho), в ближайшем будущем он также сможет оказывать поддержку европейским странам, не входящим в ЕС, таким как Сербия и Македония. Подумайте об этом как о попытке НБР сломить монополию Брюсселя на Большую Европу. Каматх даже высказал предположение о возможности когда-нибудь предоставлять помощь в восстановлении Сирии.
Вы не удивитесь, узнав, что штаб-квартиры нового Азиатского банка инфраструктурных инвестиций и НБР расположены в Китае и в ходе своей работы будут дополнять друг друга. В то же время фонд прямых инвестиций, зарубежное инвестиционное подразделение России, подписал меморандум о взаимопонимании с фондами из других стран БРИКС и таким образом положил начало неофициальному инвестиционному консорциуму, в котором Фонд китайского шелкового пути и Индийская инфраструктурная финансовая компания будут ключевыми партнерами.
Полный спектр транспортного доминирования
На базовом уровне, все это следует рассматривать как часть новой Большой Игры в Евразии. Ее оборотная сторона — Транс-Тихоокеанское партнерство в Тихом океане и та же версия в Атлантике, трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство, которые Вашингтон пытается продвигать для поддержания американского глобального экономического господства. Вопрос, который поднимают эти противоречивые проекты, заключается в том, как интегрировать торговлю и коммерцию по этому необъятному региону. По мнению китайцев и русских, Евразия должна быть интегрирована посредством разветвленной сети магистралей, высокоскоростных железнодорожных линий, портов, аэропортов, трубопроводов и волоконно-оптических кабелей. Проложенные по суше, по морю и по воздуху новые «шелковые пути» предназначены для создания экономической версии доктрины Пентагона под названием «Полный спектр доминирования» — недаром китайские управляющие корпораций уже колесят по Евразии, заключая инфраструктурные сделки.
Для Пекина — во втором квартале 2015 года вернувшегося к 7-процентным темпам роста, несмотря на недавнее близкое к панике состояние на фондовых рынках страны — это имеет идеальный экономический смысл: по мере повышения затрат на рабочую силу, производство будет переведено с восточного побережья страны в ее западные провинции, в то время как естественным выходом для всевозможной производимой продукции станут те параллельные и взаимосвязанные «пояса» новых «шелковых путей».
Между тем, Россия приступила к модернизации и диверсификации собственной экономики, находящейся в зависимости от добычи энергоресурсов. Среди прочего, ее руководители надеются, что совокупность развивающихся «шелковых путей» и сплочение Евразийского экономического союза — России, Армении, Беларуси, Казахстана и Кыргызстана — преобразуются во множество транспортных и строительных проектов, для которых промышленные и инженерные ноу-хау страны окажутся решающими.
Поскольку ЕАЭС приступил к созданию зоны свободной торговли с Индией, Ираном, Вьетнамом, Египтом и латиноамериканским блоком МЕРКОСУР (Аргентина, Бразилия, Парагвай, Уругвай и Венесуэла), начальные стадии этого процесса интеграции уже выходят за рамки Евразии. Между тем, ШОС, которая началась как небольшой форум по безопасности, расширяется и переходит к области экономического сотрудничества. Его страны, в особенности четыре центральноазиатских «-стана» (Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан и Таджикистан) будут еще больше опираться на управляемый китайцами Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и НБР. В Уфе Индия и Пакистан завершили процесс перехода на новый уровень, сделавшись из наблюдателей членами ШОС. В результате мы получили альтернативную G8.
Между тем, когда дело доходит до находящегося в боевой готовности Афганистана, народы БРИКС и ШОС уже призвали «вооруженную оппозицию к разоружению, к признанию Конституции Афганистана и разрыву связей с Аль-Каидой, ИГ и другими террористическими организациями». Перевод: в рамках афганского национального единства, организация будет принимать талибов в составе будущего правительства. Рассчитывая на интеграцию региона, они связывают свои надежды с будущей стабильностью Афганистана, способного поглощать еще больше китайских, российских, индийских и иранских инвестиций, и со строительством — наконец-то! — давно запланированного, стоимостью в 10 миллиардов долларов, 1420-километрового газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ), который обслуживал бы энергетически голодающих членов ШОС, Пакистан и Индию. (Они бы получали 42% газа, остальные 16% — Афганистану).
Центральная Азия на данный момент является географическим эпицентром сходимости экономических устремлений Китая, России и Индии. Неслучайно, по пути в Уфу премьер-министр Моди остановился в Центральной Азии. Как и китайское руководство в Пекине, Москва (как говорится в недавнем документе дискуссионного клуба «Валдай») рассчитывает на «взаимопроникновение и интеграцию проектов ЕАЭС и «Экономического пояса шелкового пути» для создания «большой Евразии» и «устойчивого, развивающегося, безопасного общего соседства» для России и Китая.
И не забывайте про Иран. В начале 2016 года, когда экономические санкции полностью будут сняты, ожидается, что он присоединится к ШОС, превратив его в G9. Как ясно дал понять в своем недавнем интервью каналу Россия 1 иранский министр иностранных дел Джавад Зариф, Тегеран считает Россию своим стратегическим партнером. «Россия, — сказал он, — была наиболее важным участником ядерной программы Ирана, и в рамках действующего соглашения она будет оставаться основным ядерным партнером Ирана». То же самое, добавил он, будет справедливо и в отношении сотрудничества в «нефтяной и газовой сфере», учитывая общую заинтересованность этих двух богатых энергетикой стран в «поддержании стабильности цен на мировом рынке».
Получил коридор — поехал
Страны БРИКС занимаются продвижением интеграционных проектов по всей Евразии. Типичным примером является находящийся на стадии развития экономический коридор Бангладеш-Китай-Индия-Мьянма. В настоящее время его трансформируют в многополосную магистраль между Индией и Китаем. Между тем, Иран и Россия разрабатывают транспортный коридор из Персидского и Оманского залива до Каспийского моря и Волги. Азербайджан будет подключен к каспийской части этого коридора, в то время как Индия планирует использовать южные порты Ирана, чтобы улучшить свой доступ в Россию и Центральную Азию. Теперь добавьте к этому морской коридор, который протянется от индийского города Мумбаи в иранский порт Бендер-Аббас, а затем до расположенной на юге России Астрахани. И это только царапины на поверхности того, что находится в процессе разработки.
Несколько лет назад Владимир Путин заявлял о возможности существования в будущем «Большой Европы», простирающейся от португальского Лиссабона на Атлантике до российского Владивостока на Тихом океане. Находящийся под каблуком Вашингтона ЕС проигнорировал эти слова. Тогда китайцы начали мечтать о новых «шелковых путях», намечая их противоположное маршруту Марко Поло направление: от Шанхая до Венеции (а затем до Берлина).
Благодаря набору взаимообогащающих политических институтов, инвестиционных фондов, банков развития, финансовых систем и инфраструктурных проектов, которые на сегодняшний день остаются в значительной степени в поле зрения Вашингтона, зарождается евразийский центр свободной торговли. Когда-нибудь он свяжет Китай и Россию с Европой, Юго-Западной Азией и даже Африкой. Он обещает поразительное развитие. Если у вас есть такая возможность, пристально следите за происходящим на местах, пусть даже эти факты редко освещаются в американских СМИ. Они представляют собой Новую Большую — сделаем упор на этом слове — Игру в Евразии.
Главный козырь — местоположение
Тегеран в настоящее время серьезно вовлечен в укрепление своих связей с этой новой Евразией, в особенности человек, следящий за процессом, Али Акбар Велаяти (Ali Akbar Velayati). Он является главой иранского Центра стратегических исследований и старшим советником по вопросам внешней политики верховного лидера аятоллы Хаменеи. Велаяти подчеркивает, что безопасность на Ближнем Востоке, в Северной Африке, Центральной Азии и на Кавказе зависит от дальнейшего укрепления тройственного союза Пекин-Москва-Тегеран.
Ему известно, что в геостратегическом плане Иран в первую очередь обладает выгодным местоположением. Эта страна в своем регионе, помимо России, предлагает наилучший доступ к открытым морям и является единственным очевидным перекрестком восток-запад / север-юг для торгового потока, идущего из центральноазиатских «-станов». Неудивительно, если Иран в скором времени станет членом ШОС, хотя его «партнерство» с Россией уже ждет несомненное развитие. Энергетические ресурсы Ирана чрезвычайно важны и считаются вопросом национальной безопасности для Китая и, с точки зрения руководства этой страны, Иран также выполняет ключевую роль в качестве транспортного узла для намеченных им «шелковых путей».
Эта растущая сеть дорог, железнодорожных линий и энергетических трубопроводов, как ранее сообщалось на TomDispatch, представляет собой ответ Пекина администрации Обамы, объявившей о своей «переориентации на Азию», и стремлениям ВМС США сунуть свой нос в Южно-Китайское море. Пекин предпочитает демонстрировать свою мощь посредством огромного числа инфраструктурных проектов, главным образом высокоскоростных железнодорожных линий, которые протянутся от его восточного побережья вглубь Евразии. Если продолжать в том же духе, построенная китайцами железная дорога от Урумчи в провинции Синьцзян до Алматы в Казахстане, безусловно, когда-нибудь будет продлена до Ирана и пересечет эту страну на пути к Персидскому заливу.
Новый мир для стратегов Пентагона
На международном экономическом форуме, проходившем в Санкт-Петербурге в прошлом месяце, Владимир Путин рассказал Чарли Роузу (Charlie Rose, PBS) о том, что Москва и Пекин всегда стремились к искреннему партнерству с Соединенными Штатами, но были отвергнуты Вашингтоном. Что ж, честь и слава «лидерству» администрации Обамы. Так или иначе, ей удалось соединить двух бывших геополитических соперников, пока они укрепляли свою панъевразийскую генеральную стратегию.
Даже недавняя сделка с Ираном в Вене едва ли — особенно учитывая «военных ястребов» в Конгрессе — до конца разрушит 36-летнюю великую стену недоверия Вашингтона по отношению к Ирану. Вместо этого, есть вероятность того, что Иран, освободившись от санкций, действительно окажется поглощен российско-китайским проектом по интеграции Евразии, в результате чего нам предстоит наблюдать воинов Вашингтона, не способных действовать эффективно и причитающих, как банши.
Верховный главнокомандующий НАТО, Доктор Стрейнджлав, простите, американский генерал Филип Бридлав (Philip Breedlove), настаивает на том, что Запад должен создать силы быстрого реагирования — онлайн — чтобы оказывать противодействие «ложным россказням» России. Министр обороны Эштон Картер (Ashton Carter) заявляет о том, что всерьез рассматривает возможность осуществляемого в одностороннем порядке перераспределения ракет с ядерными боеголовками в Европе. Кандидат на пост главы Объединенного комитета начальников штабов, морской комендант Джозеф Данфорд (Joseph Dunford), недавно прямо обозначил Россию как настоящую «угрозу существованию» Америки; генерал ВВС Пол Сельва (Paul Selva), назначенный на должность вице-председателя Объединенного комитета начальников штабов, поддержал эту оценку, употребив ту же фразу и назвав Россию, Китай и Иран — в таком порядке — более опасными, чем «Исламское государство». В то же время, республиканские кандидаты в президенты и стая «ястребов» Конгресса просто кричат и дымятся от злости, когда дело доходит до русских и иранского договора.
В ответ на украинскую ситуацию и «угрозу» возрождающейся России (за которой стоит возрождающийся Китай) полным ходом идет ориентированная на Вашингтон милитаризация Европы. По имеющимся данным, НАТО в настоящее время одержим тем, что называют «переосмыслением стратегии» — составлением детальных футуристических сценариев войны на европейской почве. Как отметил экономист Майкл Хадсон (Michael Hudson), даже финансовая политика становится милитаризованной и обусловленной новой холодной войной 2.0 НАТО.
В своей последней национальной военной стратегии Пентагон предполагает, что риск начала американской войны с другой нацией (в отличие от организованных террористических групп) пока что низкая, однако в данный момент «растет». Он выделяет четыре нации в качестве «угрозы»: Северную Корею как отдельный случай и, предсказуемо, три страны, которые формируют новое евразийское ядро: Россию, Китай и Иран. Они изображаются в документе как «ревизионистские государства», открыто игнорирующие то, что Пентагон определяет как «международную безопасность и стабильность»; то есть игровое поле, созданное глобализацией, исключающим капитализмом и вашингтонской маркой милитаризма.
Пентагон, конечно, не занимается дипломатией. Явно не принимающий во внимание венские переговоры, он по-прежнему обвиняет Иран в ядерной гонке. И утверждает, что «военный вариант» против Ирана никогда не должен сниматься со счетов.
Так что рассчитывайте на суперблокбастер, когда будете смотреть, как Пентагон и «военные ястребы» Конгресса начнут реагировать на среду, сложившуюся после Вены и — хотя саммит и был едва замечен в Вашингтоне — после Уфы, особенно с учетом нового обитателя Белого дома в 2017 году.
Это будет зрелищно. Учтите. Захочет ли Вашингтон попытаться загладить свою вину перед «потерянной» Россией или отправит туда войска? Будет он сдерживать Китай или «халифат» ИГ? Станет ли он сотрудничать с Ираном для борьбы с ИГ или отвергнет его? Действительно ли он повернется к Азии лицом, оставив Ближний Восток, или же наоборот? Или он попытается сдерживать Россию, Китай и Иран одновременно? Или найдет какой-то способ настроить их друг против друга?
В конце концов, что бы ни сделал Вашингтон, он, безусловно, будет движим страхом перед растущей стратегической глубиной экономических отношений, которые Россия и Китай устанавливают между собой, реальность, в настоящее время становящаяся очевидной по всей Евразии. В Уфе Путин открыто заявил Си: «Объединяя усилия, мы [Россия и Китай], без сомнений, преодолеем все стоящие перед нами проблемы».
Под «усилиями» следует понимать новые «шелковые пути», Евразийский экономический союз, растущий блок БРИКС, расширяющуюся Шанхайскую организацию сотрудничества, основанные китайцами банки и все остальное, что способствует началу новой интеграции значительной части евразийского континента. Что остается Вашингтону — летать, как орел? Скорее: кричать, как банши.
оригинал
