- Мужчина, вы кошечку за задние ножки подержите, пока я ей брюхо подстригать буду. Я её помню, она вечно ими дрыгает, как потерпевшая, поцарапать может, - заявила мне парикмахер высшей категории Валентина, избавляя кошку от излишков шерсти.
Я послушно взял Белку за задние лапы и она, эффектно изогнувшись, благодарно вцепилась зубами в мою руку.
Сбоку, из комфортабельной клетки, на меня злобно поглядывал ожидающий своей очереди шпиц.
Я ему категорически не нравился.
Он видел все манипуляции с кошкой и считал меня потомственным живодёром.
Я показал ему язык. В глазах шпица сверкнула дьявольская вспышка, он облизал нос и не отрывая от меня взгляда, выпустил из себя мощную струю.
Закончив, он удовлетворённо гавкнул, мол, всё в порядке, дело сделано, извольте прибрать, не в борделе живём.
Другой мастер, которая всё это время ковырялась в ушах у болонки, заметила это выдающиеся событие и крикнула в сторону подсобки :
- Натуся, иди вытри, этот придурок кажется обосцался.
Шпиц аккуратно сел на пятно собственного приготовления ,полностью его, таким образом, прикрыв.
Вошла Натуся с тряпкой в руках.
Из мужчин в помещении присутствовали двое, шпиц и я.
У шпица всё было стерильно. Мало того, один глаз у него был плотно прикрыт, другой же мелко подрагивал. Плюс к этому шпиц мелодично похрапывал, намекая на внезапно навалившийся сон и полную непричастность к текущим по полу событиям.
Подо мной же, как назло, булькала какая-то влага, типа разлитого чая.
Натуся, укоризненно посмотрела на меня, но всё же уточнила :
- Кто насцал то?
Мастер, сидящий спиной к месту трагедии, извлекла из болонки правую руку, и не глядя махнула куда-то между нами :
- Ну кто-кто, Баскервиль этот, конечно.
Натуся была женщиной начитанной и знала, что Баскервилем может быть не только собака, но и сэр.
Ещё раз осмотрев сухой пол возле шпица и Гримпенскую трясину вокруг меня, она всё же склонилась к версии с протёкшим сэром.
Натуся тяжело вздохнула и стараясь тряпкой задеть мои новые кеды, небрежно протёрла пол.
Покачав головой, она молча ушла, обдав меня немой укоризной.
Шпиц, не открывая глаз, переместился на сухое место, гадливо улыбнулся, тщательно облизал нос и показал мне язык.
Сергей Дединский
