Существует расхожая мысль: новую русскую культуру создадут ветераны СВО.

Сегодня с утра я в очередной раз прочитал об этом в блоге Модеста Колерова.

«Новая русская культура будет создана нашими воинами после победы в нашей освободительной войне. Их призвание — не только победить внешнего и внутреннего врага, но и родить новую Россию» — так он написал.

Модест Колеров — крупный мыслитель, но в данном случае, слишком сокращая свою в целом правильную мысль, поддерживает общее заблуждение.

Да, наша современная культура в России пронизана не просто западничеством и либерализмом, но подражательством, колониальным чувством, а самое главное — тайной враждебностью по отношению к русскому народу и уж точно к русской армии.

Но создадут ли новую культуру вернувшиеся с фронта солдаты и офицеры?

Сразу скажу, простите за резкость: не создадут.

Если всё останется как есть, если все институции пребудут на своих местах, никто никакой новой культуры не создаст.

Говорить так — то же самое, что написать: «Воины придут и построят космический корабль, потому что они хорошие мужики, и все мы улетим на Марс».

Вот Модест Колеров — историк и даже философ. Сможет ли он всерьёз сказать, что вернувшиеся воины создадут новую историческую науку и философию? Нет, он так не скажет — он знает, что этому учиться надо целую жизнь.

Вот у нас есть скрипач-виртуоз Пётр Лундстрем и всемирно известная пианистка Наталья Лисица, постоянно выступающие в зоне СВО. У нас есть скрипач мирового уровня, исследователь средневековой русской музыки Андрей Решетин, ушедший на фронт добровольцем. Все они любят и поддерживают свою армию, но они, увы, чужие в своей музыкальной среде. Но им и в голову не придёт сказать: «Вот закончится СВО — и воины создадут новую симфоническую музыку и составят новые знаменитые оркестры, станут виртуозами и прославят Отечество».

Чтобы писать музыку и стихи, чтобы снимать кино и создавать философию новых времён, надо учиться этому. У воинов другая профессия. Они учились на воинов. Мобилизованные учились на свои гражданские профессии, а не на философов, артистов, музыкантов.

Вот смотрите, простейший пример: восемь лет воевали ополченцы, но ни одного поэта из их числа так и не вышло.

Вернее, так: из числа ополченцев явился замечательный поэт Григорий Егоркин, а из числа военкоров — великолепный поэт Семён Пегов. Но это потому, что Егоркин на самом деле — профессиональный драматург, пошедший в ополчение, а Пегов — профессиональный журналист. У них имелись базовые филологические навыки!

И они с этими навыками остались единичными примерами — во-первых, не показательными, а во-вторых, никак не повлиявшими, увы, на общую ситуацию в литературе, где по-прежнему правят бал тотальные пацифисты.

Вы скажете: «А как же проза Великой Отечественной?»

А вот я расскажу сейчас про офицеров Отечественной, написавших великую «лейтенантскую прозу».

Юрий Бондарев: окончил Литературный институт (1945—1951) и только тогда начал писать. Григорий Бакланов? В 1951 году окончил Лит. Виктор Астафьев? В 1959—1961-м учился на Высших литературных курсах в Москве. Виктор Курочкин? Окончил в 1959 году заочное отделение Литературного института.

Фронтовые поэты? Константин Симонов и Евгений Долматовский окончили Литературный институт ещё до войны. Десантник Константин Ваншенкин в 1953 году окончил Лит. Артиллерист Евгений Винокуров — тот самый, что написал стихи про Серёжку с Малой Бронной и Витьку с Моховой, — в 1951 году окончил тот же Литинститут.

А музыку к этой песне написал другой фронтовик — Андрей Эшпай.
Но музыку он написал не потому, что ушёл добровольцем на войну и смело воевал, а потому, что после того, как 9 мая встретил в Берлине, отправился учиться на композитора и в 1953 году окончил Московскую консерваторию по классу композиции. А другой фронтовик, Ян Френкель, получивший тяжёлое ранение в 1942 году и после войны написавший музыку к великой песне «Журавли», Киевскую консерваторию окончил ещё в 1941 году.

Не стану далее множить эти бесконечные примеры, но лишь скажу: та великая культура была создана профессионалами высочайшего уровня. Либо композиторы, музыканты, поэты, уже имея образование, шли на фронт, либо в обязательном порядке учились после фронта — в том числе киноискусству, живописи, философии, литературе.

Это была гигантская система, которую начал создавать ещё Ленин, а Сталин сделал её невероятно разветвлённой, действенной, пронизывающей всё общество.

У нас нынче ситуация радикально иная.

Во-первых, художники и поэты на фронт не идут ни в каком качестве — даже волонтёрами.

Во-вторых, Министерство обороны не создаёт артистических бригад — им почему-то не надо.

В-третьих, у нас нет системы литературных военкоров при Министерстве обороны — подобной той, что создал Сталин, приписав практически весь Союз писателей к военным печатным изданиям, дав литераторам воинские звания и получив в итоге целый пласт блистательных военных корреспондентов, прошедших всю Отечественную.

Наконец, вы что, всерьёз можете предположить, что тысячи ветеранов пойдут после войны учиться на поэтов и живописцев?

Нет, конечно.

В России не очень ясно, как на это жить и кому это нужно вообще.

Но самое главное — эти институции контролируются совсем другими людьми. Которые, как правило, в гробу видали все эти КТО и СВО.

Я всё представляю себе, как ветеран этой войны явится в Союз, скажем, кинематографистов или, например, Союз журналистов и попросит: «Научите меня».

Для начала — не явится. А если явится — на него там посмотрят из-под лохматых бровей таким взглядом, что он предпочтёт ещё раз Мариуполь взять, но не иметь больше с этими людьми дела никогда.

Мне сейчас скажут: «Надо перетрясти эти институции и посадить там других людей».

Ну так перетрясите.

Скажу вам по секрету: это называется культурная революция. Никто не будет её делать.

Вы скажете: «Что-то слишком пессимистично ты расписал всё».

Да ну, это объективная картина.

Помните, у нас была война на Северном Кавказе? Восемь лет длилась. Через эту войну прошли сотни тысяч людей.

И что, они создали новую культуру? Новую живопись, новую поэзию, новое кино?

Нет, пока они там воевали, тут резвилась и усиливалась либеральная и массовая культура — все эти смехачи и хохмачи.

А ветераны — они вернулись с фронта и разошлись по домам. А не по Литературным институтам и консерваториям.

Поэтому песню про Серёжку с Малой Бронной и песню про журавлей нам никто не написал.

И если мы всё тут не изменим — не напишет. Не обнадёживайте себя.