Главная цель Владимира Путина — разрушить Украину настолько, чтобы она вообще не могла входить в структуры НАТО. Таким образом Путин хочет навязать новую архитектуру безопасности в Европе, как утверждает бывший начальник чешской военной разведки Андор Шандор. Кризис, по его мнению, подтверждает убежденность Путина в том, что России нечего терять.
Главная цель Владимира Путина — разрушить Украину настолько, чтобы она вообще не могла входить в структуры НАТО. Таким образом Путин хочет навязать новую архитектуру безопасности в Европе, как утверждает аналитик в области безопасности и бывший начальник чешской Военной разведки Андор Шандор. Происходящее, по его мнению, подтверждает убежденность Путина в том, что России нечего терять.
Pravda: На Украине началась война, или Путин начал, по его собственным словам, военную операцию. Свидетелями чего на самом деле мы являемся?
Андор Шандор: Думаю, речь идет об ограниченной военной операции против определенных целей на Украине, которая направлена на несколько вещей. Первая цель — устрашить украинскую армию и сдержать ее от операций на спорной территории Луганска и Донецка. Вторая цель, и, кстати, это уже началось, — демилитаризация Украины, как сказал сам Путин. Иными словами, планируется разрушить украинскую военную структуру, то есть прицельными ударами уничтожить командные пункты, радарные системы, узлы связи и системы ПВО, чтобы украинская армия ослепла и оглохла. Третья цель — показать, что Россия ни перед чем не остановится, и если Запад не хочет разговаривать с ней об условиях, которые выставил Путин, то он будет поступать так, как считает нужным. Четвертая цель — защита русскоязычного меньшинства на Украине. Это хоть и обосновано, но не должно осуществляться таким образом, потому что мы не можем допустить, чтобы применялось оружие.
— В чем главная цель Путина и России?
Андор Шандор: Главная цель Владимира Путина — разрушить Украину настолько, чтобы она вообще не могла входить в структуры НАТО. В принципе таким образом Путин хочет навязать новую архитектуру безопасности в Европе в соответствии со своими представлениями.
— То есть Путин сейчас оружием навязывает то, что требовал от НАТО в декабре еще дипломатически?
Андор Шандор: В каком-то смысле можно сказать и так.
— Давно высказывались предположения, когда начнется наступление. Тем не менее удивились ли вы ему, а точнее, его масштабам и методам?
Андор Шандор: Кто скажет, что нисколько не удивился, тот соврет. Но выступление Путина в понедельник было предвестником этих событий и в известном смысле обоснованием его последующих действий. Мы все предполагали, что вскоре может начаться какая-то ограниченная операция.
— Как российская сторона объясняет свои поступки?
Андор Шандор: Я не утверждаю, что это правда или неправда, потому что сейчас мы не можем ничего проверить, но мы не знаем, насколько на этот конфликт могли повлиять провокации с украинской стороны, потому что перестрелки на линии соприкосновения между сепаратистскими республиками и остальной частью Луганской и Донецкой областей происходили ежедневно и постоянно усиливались. Поэтому нельзя полностью исключить, что Путин не воспользовался ими для своей операции, как о том твердит кремлевская пропаганда. Но сейчас у нас нет других доказательств, кроме кадров, транслируемых российским телевидением. Вопрос, были ли украинские провокации инсценированы, или ими злоупотребили? Я допускаю, что этот аспект тоже сыграл в российской военной операции на Украине какую-то роль, хотя и не думаю, что главную.
— О чем говорят действия России?
Андор Шандор: Происходящее, по моему мнению, подтверждает убежденность Путина в том, что России нечего терять. Он и сам говорил, что что бы ни делала Россия, санкции все равно введут. Тем самым он старается показать, что совсем не боится санкций. При этом он хорошо знает, что и Запад пострадает от своих же санкций. Мы не знаем, каким будет ответ России, но в этом ответе будут читаться и российские намерения. Если Россия ответит жесткими санкциями в такой же мере, станет понятно, что договариваться ни с кем она не намерена.
— Есть ли более благоприятный вариант?
Андор Шандор: Если, например, Россия не остановит поставки газа, но повысит цены на него, это можно будет считать признаком определенного примирения. Некоторые их шаги могут быть и невербальными, и поэтому необходимо и важно их считывать правильно. Я сторонник того, чтобы шли дальнейшие переговоры и чтобы мы не изолировали Россию полностью. Потому что (пусть аналогия и приблизительная) будет плохо, если Россия превратится в нечто наподобие Северной Кореи — сильную в военном плане державу с непредсказуемым руководством и, главное, с огромным ядерным потенциалом. Такое государство Европе точно не нужно.
— Можно ли ожидать, что в ответ на это наступление возникнет некая антипутинская военная коалиция, которая придет на помощь Украине?
Андор Шандор: Нет. В данный момент я так не думаю. НАТО несколько раз заявил, что не будет участвовать в конфликте с Россией из-за Украины.
— Вы назвали происходящее ограниченной военной операцией, тогда стоит ли нам ждать еще и конвенциональной войны?
Андор Шандор: Я допускаю, что этот конфликт перерастет в общеукраинскую войну со множеством погибших мирных жителей. Я также допускаю, что в конфликт будут втянуты некоторые другие страны. Но Путин должен учитывать, что российское общественность может не поддержать убийство простых украинцев. Тем более российская общественность вряд ли одобрит его, когда домой будут возвращаться сыновья, отцы и братья в цинковых гробах. Путин должен все это учитывать, поскольку авиационные и ракетные удары сопряжены с минимальными потерями с российской стороны, если они вообще есть. Настоящее вторжение сухопутных сил и реальные бои двух регулярных армий по обе стороны повлекут за собой массу погибших, и у Путина возникнет политическая проблема в лице собственной общественности.
— Чем эта ситуация чревата для нас, жителей Центральной Европы, Чехии и Словакии?
Андор Шандор: Для нас все это означает, что нас почти стопроцентно захлестнет миграционное цунами. Кроме того, на нас скажутся санкции. Также нам придется заняться нашими войсками, которыми мы многие годы пренебрегали. Чешская армия, как и словацкая, располагает танками 50-летней давности и такими же старыми БМП. Модернизация армии должна соответствовать происходящему в мире сейчас. Мы, с одной стороны, кричим, какую опасность для себя видим, а с другой, держим наши армии в плачевном состоянии.